Драконы зимней ночи - [5]

И вот Танис задумчиво и невесело смотрел вдаль с наружной стены. Перед ним расстилался широкий луг, укрытый гладкой пеленой мелкого снега, похожего на белую пыль. Безветренный вечер был спокоен и тих. За спиной Таниса громоздились величественные хребты Харолисовых гор. А сами Южные Врата, по сути, представляли собой гигантскую пробку в склоне горы и являлись частью гномских оборонительных сооружений, целых триста лет противостоявших внешнему миру. Триста лет со времени Катаклизма и опустошительных Братоубийственных войн.

Врата были шестидесяти футов в ширину и девяноста – в высоту, а в толщину – не менее сорока. Их приводил в движение невероятный по мощности механизм. Считалось, что разрушить их невозможно. На всем Кринне им не было равных, кроме разве что вторых таких же, запиравших Торбардин с севера. Причем искусство древних каменщиков-гномов было таково, что запертые ворота полностью сливались со склоном горы и делались недоступны постороннему глазу.

Лишь с приходом переселенцев-людей у входа установили факелы: мужчины, женщины, дети нуждались в прогулках на свежем воздухе – с точки зрения гномов, прирожденных жителей подземелья, это была необъяснимая слабость.

Долго стоял Танис, глядя через луг на леса и не находя успокоения в их безмолвной красоте… Потом к нему вышли Стурм, Элистан и Лорана. Они оживленно беседовали, причем темой беседы был явно он, Танис, потому что при виде него все трое тотчас же неловко умолкли.

– Как ты невесел, – тихо сказала Танису Лорана, под ходя к нему вплотную. Ее рука легла на его плечо: – Ты веришь, что Рейстлин прав, Танта… Танис?

Она покраснела. Она все еще не без запинки произносила его человеческое имя. Однако она успела понять, что его эльфийское имя – Танталас – причиняло ему лишь боль.

Танис покосился на маленькую, изящную ручку и бережно накрыл ее своей. Всего несколько месяцев тому назад прикосновение этой руки только озлобило бы его и привело в смятение, заставив мучиться чувством вины и заново разрываться между любовью к женщине из племени людей и тем, что казалось ему всего лишь детской привязанностью к юной эльфийке. Но теперь… Теперь прикосновение Лораны наполнило его душу теплом и покоем, а кровь так и заиграла в жилах. Его беспокоили эти новые ощущения, и он поневоле продолжал думать о них, отвечая на ее вопрос.

– Я давно уже убедился, что с советами Рейстлина считаться нелишне, – сказал он, наперед зная, как их всех расстроят эти слова. И точно: лицо Стурма потемнело, а Элистан нахмурился. – И я думаю, – продолжал Танис, – что он прав и на сей раз. Мы выиграли сражение, но до победы в войне еще очень и очень далеко. Она по-прежнему бушует на севере, в Соламнии. Я думаю также, что нам пора сделать вывод: силы Зла бьются отнюдь не за то, чтобы завоевать всего лишь Абанасинию…

– Но это же только домыслы! – заспорил с ним Элистан. – Прошу тебя, не позволяй тьме, окутывающей юного мага, омрачать и твой разум! Возможно, он и прав – но разве это повод хоронить надежду и отказываться от борьбы? Тарсис – очень большой порт… согласно нашим сведениям, по крайней мере. Там наверняка отыщутся люди, доподлинно знающие, действительно ли война охватила весь мир, как утверждает Рейстлин. Но даже если и так – должна все-таки где-нибудь найтись для нас тихая гавань!

– Танис, послушайся Элистана, – кротко проговорила Лорана. – Он мудр. Когда наш народ покидал Квалинести, он тоже уходил не вслепую. Он знал, где обрести мирное пристанище. У моего отца был план, о котором он, правда, тогда не смел говорить…

Она осеклась, заметив, какое действие произвели ее слова. Танис неожиданно сбросил ее руку с плеча и обратил гневный взгляд на Элистана.

– Рейстлин говорит, что надежда – это не что иное, как уход от действительности, – сказал он холодно. Но потом, видя жалость и печаль на осунувшемся от забот лице Элистана, полуэльф устало улыбнулся: – Прости, Элистан. Я просто замучился, вот и все. Не сердись на меня… Ты прав, конечно. Мы пойдем в Тарсис, и пусть нам сопутствует если не удача, так хотя бы надежда.

Элистан кивнул и повернулся, собираясь уйти:

– Ты со мной, Лорана? Я знаю, девочка моя, ты тоже выбилась из сил, но нам нужно еще столько сделать, прежде чем я смогу препоручить Совету власть на время моего отсутствия…

– Я сейчас подойду, Элистан, – Лорана залилась краской. – Я… мне надо кое о чем переговорить с Танисом.

Элистан окинул обоих понимающим взглядом, и они со Стурмом ушли в темноту за Воротами. Танис начал гасить факелы, как всегда перед закрытием Ворот. Лорана стояла у входа, и выражение ее лица становилось все холоднее – она видела, что Танис не обращает на нес внимания.

– Что с тобой? – сказала она наконец. – Уж не становишься ли ты на сторону мага, этой темной души, против Элистана – одного из мудрейших и самых замечательных людей, каких мне приходилось встречать?

– Не тебе судить Рейстлина, Лорана, – резко ответил Танис, окуная очередной факел в ведерко с водой. Факел зашипел и погас. – Не все сводится к черному и белому, как свойственно полагать вам, эльфам. Маг спасал всех нас от смерти, и притом не один раз. Я привык доверять его разуму, и, по-моему, это надежнее слепой веры!