Драконы Кринна - [23]

Мерин вновь склонил голову, чтобы попастись, и Мерканиин заставил себя вернуться в настоящее. Животное далеко не забредет, ведь пища и еда так близко, а вокруг только соленые равнины. Он сосредоточился на размышлениях о драконе, довольный тем, что от остальных мыслей можно опять отмахнуться, загнав обратно в их темницу, где они не смогут судить его. Рыцарь знал, что у него есть задача, которую необходимо выполнить, невинные, которых надо защитить от зла, путь чести, по которому надо следовать со всей самоотдачей, понятной лишь немногим.

«Все эти люди, довольные тем, что изо дня в день занимаются в поте лица пустыми делишками, пока остальные сражаются в битвах, никогда не смогут понять ту самоотверженность, с которой Соламнийские Рыцари следуют путем справедливости и добродетели до — как могут некоторые сказать — их крайнего предела. Немногим хватало мужества найти в себе для этого силы. И, как всему непонятному, рыцарям всегда будут поклоняться одни, а другие их всегда будут бояться и осыпать бранью» — так считал Мерканиин, но привычная банальность звучала фальшиво.

Ради рыцарства он отказался от своей единственной настоящей любви, оставил свой дом и животных, которых выхаживала Дамирния, отдавая им любовь, которой она одарила бы своих детей, если бы они у нее были. Домашняя жизнь и семья отнимали у Мерканиина слишком много времени, мешая совершению подвигов во имя чести, поэтому у него не было выбора, кроме как избавиться от них.

Около фургона Мерканиин распаковал тюк с доспехами, копьем и перевязью, и его сердце забилось быстрее от смешанного чувства возбуждения и страха, как это обычно происходит у любого перед достойным боем. Развязав мешок, он отвернул кожаный край и достал привычные доспехи Рыцаря Короны, разложив каждую стальную и кожаную деталь так, чтобы их можно было быстрее надеть, потом поспешно снял плащ и рубаху. Первым делом рыцарь надел набивную кожаную куртку, поверх нее кольчугу, на нее — нагрудник, затем выверенными движениями — каждую деталь доспехов, последними — латные рукавицы и размял пальцы, восстанавливая кровообращение. С копьем и щитом в руках, с мечом на поясе Мерканиин стал подниматься по склону холма, готовый отважно встретить дракона и с радостью умереть ради чести, выбранной им.

Сделав несколько шагов, соламниец оказался у огромной пещеры, зияющей чернотой на фоне весенней зелени, основной вход находился точно там, где сказал селянин-разведчик. Сверху его обвивали виноградные лозы, а с земли прикрывали папоротники, но едва ли они могли спрятать огромный пролом, скорее наоборот, вытоптанная земля и сломанные стебли, за которые дракон, должно быть, не раз задевал, выдавали логово. Отпечатки гигантских лап на земле были не короче тела Мерканиина, каждый елец заканчивался углублениями, оставленными когтями длиной с предплечье рыцаря. Мысленно он представил себе существо целиком и от этого образа на мгновение застыл на месте. Ощутив волну холодного пота под доспехами, Мерканиин заверил себя, что это от волнения, а не от страха. Чем страшнее уничтоженное им Зло, тем больше приобретают силы Добра.

Вытянувшись во весь свой немалый рост, Мерканиин закричал в пролом:

— Дракон!

Его голос разнесся эхом по пещере. Рыцарь поднял щит и напрягся, готовясь наклониться или отскочить, спасаясь от ледяного дыхания.

Что-то зашуршало и глухо зашумело внутри, затем опять воцарилась тишина.

Мерканиин прокашлялся и снова крикнул:

— Дракон!

В пещере что-то зашевелилось, но не послышалось ни рева, ни дикого скрежета — верных знаков грядущей атаки.

— Дракон!

На этот раз прозвучал ответ на общем языке. Голос был таким, как если бы заговорила сама скала, но не громче его собственного.

— Уходи!

— О исчадие Зла, выходи и встреть свою судьбу!

Мерканиин стоял горделиво, зов чести яростным жаром пылал в его груди.

— Моя судьба здесь, — устало ответило существо. — Уходи. Я не буду сражаться.

Мерканиин прищурился, стараясь разглядеть дракона в темноте. Хотя он раньше никогда не видел этих тварей, в легендах говорилось, что белые драконы высокомерны и одиноки. Наконец его взгляд выделил из сумрака очертания огромной туши — гигантское мертвенно-бледное существо застыло далеко от входа в пещеру. Почти ничего нельзя было различить, но в том, что это дракон, сомневаться не приходилось, однако он оказался больше, чем предполагал рыцарь.

— Твое злобное правление окончилось! — проревел Мерканиин. — Выходи и прими бой или умри малодушным трусом!

— Я не причинил вреда ни тебе, ни кому-либо другому, но защищаться я буду не на жизнь, а на смерть. Теперь уходи, и все останутся целы.

Очевидно, дракон считал разговор оконченным. Белое пятно зашевелилось, рогатая голова качнулась в такт треску чешуек, хвост прочертил в темноте полукруг, так что его кончик почти задел вход в пещеру. Гигант прогремел в глубине и вскоре скрылся от взора Мерканиина.

Рыцарь опустил щит и копье — отказ дракона привел его в ярость. Он чувствовал себя униженным, как будто тварь посчитала его угрозу со стороны сил Добра жалкой и недостойной нападения. Неуверенность, которая уже начала подтачивать веру Мерканиина, теперь воспламенила его гнев. Он чуть было не бросился очертя голову в пещеру, но тут вмешался здравый смысл.