Драконы исчезнувшей луны - [13]

Мертвые чародеи сидели на самом краю повозки, почти касаясь ногами земли, и смотрели невидящими глазами куда-то вдаль. Безжизненные руки магов покоились у них на коленях.

Галдар ехал рядом со своей госпожой. Один раз он вместе с ней оглянулся на повозку и увидел два странные существа, похожие на клочья тумана, которые тянулись вслед за трупами, словно шелковые шлейфы, зацепившиеся за колеса повозки. Это были души Палина и Даламара.

Галдар поспешил отвести взгляд и больше не оборачивался.

4. Гибель Ская

Серебряный дракон не мог сказать, как долго он находился в пещере Ская, могущественного синего дракона: потеряв возможность видеть солнце, Мирроар лишился и чувства времени. Это случилось, когда он попал в великую бурю и услышал голос, показавшийся ему знакомым. Голос тот потребовал, чтобы Мирроар преклонился перед ним, но дракон отказался, и в следующее мгновение в него ударила молния, лишившая несчастного зрения и обезобразившая его черты. После этого Мирроар много месяцев бродил по свету, приняв человеческий облик, ибо слепой человек все-таки может ходить, в то время как незрячий дракон утрачивает способность летать и становится совершенно беспомощным. Наконец он обрел пристанище здесь, в пещере Ская, где его навещали лишь ночь и ее холодные тени.

Итак, слепой гость понятия не имел, сколько времени он провел вместе с синим драконом, мучившимся от жестоких страданий. Может быть, день, а может, и целый год миновал с тех пор, как Скай воззвал к Единому Богу, требуя обещанной награды, а Мирроар стал невольным свидетелем их встречи.

Узнав голос, раздававшийся во время бури, серебряный дракон загорелся желанием получить ответ на вопрос: если это была Такхизис, то что же она делала в мире, который покинули все другие Боги? В конце концов, подумал он, Скай — один из тех, кто может объяснить ему смысл происходившего.

Мирроара также всегда занимало множество вопросов, касавшихся личности Ская. Синекрылый исполин считался самым большим и сильным драконом, когда-либо жившим на Кринне. Поговаривали, что, получив главенство над своими соплеменниками, он присвоил себе право пожирать их, и Мирроару очень хотелось узнать, насколько столь страшные слухи соответствуют действительности.

С великим трудом отыскав пещеру Ская, Мирроар вошел в нее как раз в тот момент, когда хозяин жилища пал жертвой собственной дерзости и вероломства, — Скай хотел убить пришедшую к нему Мину ударом молнии, но ее сверкающие доспехи отразили этот удар, направив его в самого Ская. Огромный синий дракон был тяжело ранен.

Отчаянно желая получить ответ на мучившие его вопросы, Мирроар сделал все возможное, чтобы вылечить поверженного собрата. Увы, ему удалось справиться со своей задачей лишь отчасти: он сохранил Скаю жизнь, однако раны, нанесенные Богом, оказались слишком серьезными, а Мирроар был хотя и драконом, но все же смертным, и вскоре все, чем он еще мог помочь Скаю, свелось к доставке ему питьевой воды.

Скай часто впадал в забытье. Когда же он находился в сознании, Мирроар одолевал его расспросами о Едином Боге, в чьем имени уже не сомневался. Рассказ синего дракона растянулся на очень долгое время, поскольку, обессилев, он не мог рассказать много за один раз.

— Такхизис похитила мир, — прохрипел он как-то, придя в себя. — Похитила и перенесла за тридевять земель от его прежнего места. Она долго вынашивала этот план, а потом, подготовив все необходимое, затаилась в ожидании своего часа.

— Который пробил во время Войны с Хаосом, — заметил Мирроар. Немного помолчав, он вежливо спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую приближение смерти, — ответил синий дракон. — Вот и все мои ощущения.

Будь Мирроар человеком, он пустился бы в фальшивые утешения, дабы скрасить последние часы умиравшего Ская. Но Мирроар не мог рассуждать как человек, хотя и ходил в человеческом обличий, а драконы не лгали даже из благих побуждений. К тому же он прекрасно понимал, что такие утешения обычно лишь ласкали слух самих утешителей.

Скай был воином, прошедшим через множество битв, в которых он разил своих недругов направо и налево. Во время Войны Копья Скай и его наездница, зловещая Китиара Ут-Матар, держали в страхе половину Ансалона, а после Войны с Хаосом Скай стал одним из немногих, кто дерзнул противостоять Малис и Берилл — великим чужеземным драконицам. Наконец Скай настолько укрепился в своей власти, что сам занял место среди драконов-правителей. Тогда-то, желая увеличить собственную силу за счет себе подобных, он и начал пожирать других драконов, оставляя лишь их черепа для воздвижения тотема.

Мирроар не мог видеть этот тотем, но всем своим существом ощущал его присутствие и слышал стенания голосов, исходивших из черепов и взывавших о мести. Он не испытывал любви к Скаю и, доведись им встретиться на поле битвы, убил бы его без всякого сожаления. А Скай принял бы такой финал с радостью, потому что драконы не мыслили для себя иной смерти, кроме как пасть в бою, рухнув с небес со следами свежей крови врага на когтях и вкусом пламени на языке. Да, именно так и хотел бы умереть Скай. Но вместо этого он беспомощно лежал в своей пещере, и жизнь вытекала из него медленно и мучительно. Могучие крылья грозного воина оцепенели, а некогда смертоносные когти теперь лишь судорожно царапали каменный пол.