Драконы - [31]

— Прошу меня простить, господин профессор! — Прервал его Драся. — Я охотно отвечу на все ваши вопросы, но несколько позже. Там внизу лежит наш товарищ, которому срочно нужна помощь и я вынужден спуститься к нему. Я мигом! Следите за этим типом!

Последняя фраза была адресована Анджелике и Мегги, а касалась Дульери, угрюмо стоявшего у стены. Ничего не добавляя к сказанному, Драся перемахнул через парапет, а вслед за ним, охая и что-то бормоча себе под нос, последовал Фиг, только по железной лесенке. Когда Фиг спустился, Драся уже склонился над Быком, с которого почти совсем слетела человеческая одежда. Сам Бык тоже стремительно терял человеческие формы и без того на нём плохо державшиеся. Фиг приложил ухо к его круто вздымавшемуся боку и радостно заулыбался, показывая что-то Драсе жестами. Друзья захлопотали над пострадавшим товарищем и не обратили внимание на то, как из тени скульптуры, украшавшей угол этой площадки выступила какая-то фигура.

Стальные доспехи Барбаруса не мешали ему двигаться совершенно бесшумно. Не торопясь, он выпрямился во весь рост, затем снова наклонился и, достав из груды сложенных рядом вещей длинный форкетт, с негромким стуком, установил его на площадке вертикально. Также, не торопясь, он уложил на развилку форкетта, отобранную у Быковского пушку и взглянул через примитивный прицел на двух друзей суетящихся над лежащим третьим.

— Ишххушение! — Пробормотал Барбарус себе под нос. — Хаххое ишххушение! Но, нетт!

Он неохотно перевёл прицел на что-то находящееся выше и поднёс к запальному отверстию тлеющий фитиль.

Глава 21 Последнее проклятие

Где-то внизу, за гранью рваных серых облаков и чёрного тумана, на влажной мостовой зашевелилась груда драного окровавленного тряпья. Из мешанины, в которой не сразу можно было разобрать, что это такое, поднялась дрожащая рука с растопыренными пальцами и протянулась в сторону скрытого тучами небоскрёба.

— Чтоб вас там, г-га-ады! — Раздался еле слышный голос и рука безжизненно упала.

Глава 22 По тому же месту

«Пирамида» вздрогнула! Мраморная облицовка уже основательно повреждённая, во многих местах пошла новыми трещинами. Послышался звон осыпающихся в своих рамах стёкол, но друзья не заметили ничего этого. Все звуки для них заглушил крик Анджелики, раздавшийся сверху и, вскинув головы, они увидели, как взметнулось и упало на верхней площадке её золотистое тело. Никто не издал ни звука. Вопль замер на губах у Драгиса, но тут Фигольчик хлопнул его по обнажённому плечу.

— Иди к ней! — Сказал он тоном, не терпящим возражений. — Здесь я разберусь сам!

Этого капитан Барбарус никак не ожидал. Он думал сразиться с противником равным по силе, нанеся ему предварительно удар в самое больное место! Ему было интересно, как поведёт себя непобедимый Драгис при виде поверженной подруги? Придёт ли в ярость или сойдёт с ума от горя, а может, будет, как всегда, биться хладнокровно и мощно, с талантом и фантазией? Но теперь к нему вместо Драгиса приближался этот коротышка, родственник Дульери и приближался с таким видом, как будто и не сомневался в исходе схватки! Драгис, между тем, взлетел по узкой железной лесенке на верхнюю площадку и исчез за парапетом. От неожиданности Барбарус опустил пушку и заморгал глазами.

Фигольчик не остановился ни на секунду и, подойдя к конкистадору вплотную, сразу нанёс удар ногой по штоку форкетта. Длинный шток подскочил вверх и с силой врезался в пах бронированного капитана, как раз в то место, где броня не бывает ни тяжела, ни крепка! Барбарус рухнул на колени, выронив пушку и форкетт. На его физиономии было написано крайнее удивление, глаза вылезли из орбит, а губы судорожно хватали воздух.

— За Быка! — Констатировал Фигольчик, затем подобрал пушку, неторопясь осмотрел её и, размахнувшись, съездил бронзовым стволом точно между выпученных глаз Барбаруса!

Раздался глухой удар и хруст ломающейся переносицы. Грубое деревянное ложе пушки переломилось пополам, а металлический ствол со звоном покатился по каменным плитам. Стальной капитан опрокинулся навзничь и остался лежать неподвижно.

— За нас с Драгисом! — Спокойно заявил Фигольчик, затем склонился над лежащим воякой, схватил его за грудки и резко посадил.

— А вот это, за неё! — Выкрикнул Фигольчик в лицо своему врагу, придерживая его одной рукой за стальной воротник, а другую сжатую в кулак, занося для удара!

Возможно, этот удар безоружной рукой и прикончил бы Барбаруса на месте, но вдруг туманный воздух рядом разошёлся, как-бы разорванный изнутри, и в образовавшуюся дыру просунулась сначала одна белая и пухлая женская рука потом другая. Одна из этих рук сбила шлем с головы Барбаруса, а другая схватила его за волосы и потянула на себя! Вероятно, тяжесть оказалась не по силам для обладательницы белых рук, так как оглушённый душегуб не двинулся с места. Тогда на помощь двум пухлым рукам пришли ещё две пары тонких белых рук, и тело капитана подалось, тяжело и медленно! Фигольчик понял, что сейчас произойдёт и обеими руками вцепился в воротник кирасы! Капитан захрипел, застонал и вдруг сопротивление с его стороны резко ослабло! Не удержавшись на ногах, Фигольчик шлёпнулся на спину и в тот же миг был засыпан пустыми доспехами! Сбросив с себя груду металлических деталей, он вскочил, но увидел лишь только, как в разрезе туманного воздуха, за которым виднелся непроницаемый мрак, мелькнули ноги капитана одетые в белые кальсоны и с двумя раздвоенными копытами вместо ступней!