Драконов бастард - [6]

Волшебники и монахи путешествовали рядом, но не вместе. Быстро шагающие маги вполне поспевали за медленно тащащимся фургоном. Так они двигались от одной деревни к другой по дорогам столь старым и заброшенным, что многие из них порой норовили нырнуть под землю и проявиться лишь через полчаса пути. На удивление часто встречались конные патрули, разъезжающие в глухомани. Солдаты в цветах рода Каберденов и военные из Церковного Караула, проезжая мимо, часто придерживали лошадей, чтобы ответить на вопросы добрых братьев.

Чем южнее они забирались, тем чаще Тобиус примечал заброшенные развалины сторожевых острогов, которые некогда содержали приграничные бароны по всей длине соприкосновения Ривена с Дикой землей. В прежние времена — и когда еще была жива империя, и позже — приграничье было намного дичее и феодалы не могли подходить к делу охраны границ спустя рукава. За это ривенские короли рубили головы беспощадно, ибо на их плечах лежала ответственность за защиту Врат Вестеррайха.[3] Настоящих нашествий со стороны Дикой земли не происходило уже давно, многие поколения успели смениться с того дня, как последняя Дикая Ватага выливалась из-за древ на земли людей, так что некоторые оборонительные сооружения неизбежно приходили в упадок по причине невостребованности.

Заезжая в очередное поселение, благовестники Господни немедленно начинали проповеди. Брат Хорас обходился несколькими молитвами, но брат Ольвех мог говорить часами. Как и многие братья Петра, он походил на человека, одержимого ангельскими голосами, и готов был передавать людям волю Его сутки напролет без отдыха и пищи. Даже то, какими пугающими, проникающими в самую душу глазами он обводил лица простолюдинов, не отпугивало их. Они смотрели на монаха с благоговением, с которым все вилланы смотрят на божиих людей. Только после проповеди, общей молитвы и трапезы в доме самого уважаемого жителя деревни петрианец начинал скрупулезно опрашивать всех подряд, задавая одни и те же вопросы. К несчастью, тех, кто слышал о творящемся в Хайбордане безобразии, было предостаточно, но ни одного очевидца они так и не нашли. За день волшебники и монахи успевали посетить две, в лучшем случае три деревни, дважды посещали замки приграничных баронов, а затем вновь отправлялись по малым поселениям.

Тобиус часто наблюдал за тем, как охотно и почтительно простолюдины общались со священнослужителями. Сам он и его компаньон не могли пожаловаться на худое обращение, но все же именно к монахам люди тянулись по-настоящему.

— А еще говорят, что на западе Церковь слаба. Хм…

— Завидки берут, чар Тобиус?

— Нет.

— Правда?

— Чистая. Вот сейчас деревенский голова с улыбкой кланяется и заискивающе смотрит брату Ольвеху в лицо, а вчера, перед тем как мы легли спать, он точно так же заискивал передо мной. У его дочери на лице постоянно росли бородавки, замучились сводить. Вот и попросил что-нибудь с этой бедой поделать. И пришел с этим он, заметьте, не к человеку Господа-Кузнеца, а к человеку Искусства. Потому что Господь-Кузнец, при всей милости своей, может просто не захотеть ответить на молитвы. А вот магия сработает сразу, главное — чтобы наградой волшебника не обидеть. — Тобиус подбросил в ладони худой кошель, бренчащий медью. Не то чтобы его озолотили за ту работу, но за очищение лица одной лишь девицы отплатили более чем щедро. — Каждому из нас причитается своя доля человеческого уважения. Только если брату Ольвеху ее отмеряют при свете дня и хлебом, то мне под пологом ночи и звонкой монетой.

Марэн рассмеялся:

— Я выбираю вашу меру, чар Тобиус!

В первый день поиски ничего не дали. Монахи и волшебники объехали две деревни и заглянули на небольшой хутор, переговорили с множеством людей — от углежогов до следопытов, — выслушали уйму сплетен и слухов и отвергли несколько приглашений остаться на ночь. Нужно было покрыть за день как можно большее расстояние. В течение недели они часто ночевали в поле.

Один раз разбили стоянку над узкой речушкой у основания разрушенной ветряной мельницы. Клирики развели свой костер, а маги устроились отдельно.

С парящим мотыльком над головой Тобиус продолжал работать в своей книге заклинаний. Марэн протирал жезл тряпкой, пропитанной магическим лаком для ухода за артефактами, а его мертвый ворон неподвижно сидел на ближайшем камне.

— Пополняете запасы знаний, чар Тобиус?

— Да, надо кое-что внести…

— А я даже и не помню, когда в последний раз вписывал в свою книгу что-то новое.

— Раньше мне выпала возможность кое-что почерпнуть. Так получилось, что тогда меня обнаружили враги и мне пришлось уносить ноги. Во время погони я потерял драгоценные свитки, но немногое запомнил и теперь вписываю по памяти, когда есть время.

— У вас насыщенная жизнь.

— Да?

— Да. Я в своей жизни дрался в настоящих магических поединках лишь дважды. А вы?

Тобиус задумался, подсчитывая в уме все случаи, когда ему пришлось защищаться. По пути из столицы в Хог-Вуд случалось не раз разбираться с мелкими неприятностями: сражения со сверхъестественными сущностями, духами, монстрами, мелкой нечистью, полноценные бои с другими магами, бои насмерть. А в последние полтора-два года он практически жил в боях за собственное выживание.