Драконий Катарсис. Изъятый - [22]

— Ошибаетесь, моркот-анкх, — влезла Валария, натянуто улыбаясь. — Первым делом нам надо убедить королеву, что мы не бунтовщики. Короли — они такие: сразу нервный тик у них начинается, стоит заподозрить бунт. Болезненный нервный тик — то армию судорожно понесет по стране, то плахи да виселицы вылазят повсюду.

Вот за что люблю умных существ — умеют же образно подать главную мысль. Как-то совсем не хочется оказаться номером один в списке государственных преступников… Так рано, по крайней мере. Советница Тристании была права во всем. Подумав с минуту, я провозгласил:

— Значит, двигаем в столицу, господа заседатели. Но не все.

Народ заинтересованно поерзал и притих.

— Советница остается в даракале вместе с гехаями нашей дорогой графини.

Родерия аж вскочила с кресла от возмущения, но рот открыть побоялась — мало ли что ляпнешь? Потом опять шею растирай. Я жестом попросил ее вернуться в кресло и продолжил:

— Советница проследит за порядком в даракале, а гехай госпоже графине больше не понадобятся лет так несколько.

Валария с усмешкой кивнула, а графиня лишь скрежетнула зубами да мотанула ушами. Интересно, а у меня теперь уши тоже шевелятся? Надо будет проверить… Упс, отвлекся. Я посмотрел на Тристанию и сказал:

— Мы с уважаемой лендеррой в сопровождении ее светлости…

Кивок графине.

— …и стенобитной машины-убийцы в качестве телохранителя…

Взгляд а-ля «цезарь на параде» в сторону расплывшегося в ухмылке Горотура.

— …отправимся в столицу, где нас ждут два важнейших дела. Графине Родерии предстоит убедить свою дражайшую королеву, что в даракале Шанталь никаких бунтовщиков нет.

Я красноречиво уставился в глаза графине и наглядно провел пальцем поперек своего горла. Девчушка прекрасно меня поняла, о чем сообщили уши, мгновенно прижавшиеся к голове. Ее светлость была готова нашипеть в мою сторону массу эмоций самыми возвышенными словами, но опять воздержалась от реплик. Бедная, так и несварение можно заработать. Нельзя все в себе-то держать… Графиня отвернулась, зато подал голос Николай:

— Я здесь не останусь!

Черт, а вот об этом я как-то не подумал… Пришлось и этому очарованному зомби продемонстрировать жест с «чиканьем» горла, добавив тычок указательным пальцем в ушастую графиню. Какие же все вокруг догадливые! Аж сердце радуется… Николай утух на корню и стал изображать знаменитую молчащую волшебную тряпочку. Я же позволил себе договорить в наступившей тишине:

— Я в столице обязан попасть в Библиарх, чтобы кое-что разузнать. Всем все понятно?

На этом вопросе совещание закончилось возмущенным воплем Буниэля, обнаружившего, что возле него кончилась еда. И куда в него столько лезет?

Сборы заняли каких-то три часа. Чего там — пару чемоданов собрать с барахлом, загрузить все в странную карету на широченных полозьях со множеством мелких колесиков по плоскости, потрепать за подрезанные крылья чешуйчатых собак, запряженных в средство передвижения, и со слезой в глазу помахать остающимся в родном доме. Первые пять минут тряского скрежещущего передвижения кареты по дороге из грязи я пытался сообразить, когда же это даракаль успел стать для меня этим самым родным сараем?

Глава 14 НЕ ВСЕ РЕПЕЛЛЕНТЫ ОДИНАКОВО БЕСПОЛЕЗНЫ

Полозья оказались колоссальной вещью, скажу я вам! Этот дом, называемый каретой, скользил на широких досках с колесиками и по грязи, и по относительно неразвезенным дождями участкам дороги. И самое главное — они не позволяли средству передвижения вытряхивать из путников кости и лязгать зубами! Я думал, будет намного хуже, честное слово. На ночлег мы остановились под огромным ларикалем, как обозвала увиденное мной сооружение Тристания. Проще говоря, это был огромной площади плетеный навес на высоте пяти метров, под которым местные путешественники останавливались передохнуть. И таких навесов в местных лесах понастроили на всех дорогах от самых окраин до столицы. Меньше всего я ожидал увидеть тут настоящие водостоки, но шум воды, скатывающейся с навеса по специальным выдолбленным стволикам местных хвощей, не давал усомниться в технической продвинутости лесных гигантов мысли и отцов эльфийской самостийности.

Кроме нас, под ларикалем никого не было. Трис объяснила это тем, что сейчас не сезон разъездов. Было бы лето — по дорогам таскались бы купцы и прочие капиталисты. Это сообщение стало для меня откровением. Так сейчас не лето? На мой немой вопрос лендерра проворчала что-то о безграмотных хозяевах и сообщила, что на дворе зима в полном разгаре. Я уже по-новому огляделся, раздумывая, как же тут должно быть душно летом, если зима такая влажная и вечнозеленая…

Ужин прошел немного нервно, но споро. Мы обсудили с лендеррой и графиней возможную реакцию королевы на шицу Родерии, не пришли ни к какому знаменателю и отправились дрыхнуть под шум непрерывного ливня. Никаких снов я не видел, а вот пробуждение оказалось похлеще самых ярких кошмаров. Проснуться пришлось от того, что стало трудно дышать из-за некоего предмета, зажавшего рот. Продрав глаза, я увидел зубы. Нет, не так, это были зубищи, самые настоящие влажные клыки, за которыми алел язык. Вокруг зубов пребывало лицо, вполне симпатичное, если бы не красные глаза и прозрачная синюшная бледность его обладательницы. Судя по. отсутствию морщин и шрамов, клыкастая дама, а это была именно дама, без скидок, поскольку я отчетливо ощущал мягкие округлости между собой и красноглазкой, возраст гостьи нашего бивуака измерялся лет в двадцать, не больше. Очень не вовремя в голову пролез вопрос: «А сколько тут живут эльфы?» Красные глаза неуверенно моргнули. Мое спокойствие явно озадачило ночную прелестницу, зажавшую мне кричалку. Она почти нежно прошептала: