Драконий ад - [9]
Судя по всему, мой дракон был весьма подкован в теологии, чем в очередной раз меня удивил. Он пустился в пространные рассуждения о причинах возникновения религий, как людских, так и распространенных в шрастре
. Он бормотал всю ночь и весь день. Пока я выискивал очередную цель, маневрировал перед бомбометанием и уходил от захвата радарами мобильных установок ПВО, он учинил глубокий экскурс в мифологию
раруггов
, попутно сравнивая ее с людской, которая, по его мнению, была слишком примитивной, хотя и весьма разнообразной в деталях, в зависимости от географического расположения народностей, создающих эпосы...
Я согласился с ним. Мерцание спасало нас в этом аду. А божественного оно происхождения или нет, какая разница?
***
Марс, красный бог войны, царящий в небесах, и черная Кали, идущая по земле. Где-то между ними бесшумно летит мой истребитель с выключенными турбинами. Его полет стремителен и спокоен, полон достоинством мертвого и смертоносностью живого. Из всех систем, не тронутыми драконом остались только вооружение и навигация. Все остальное заменили магические драконьи штучки. Летать в чреве самолета-дракона, бывшего многоцелевого истребителя, вдруг обретшего волю и сознание, было занятием опасным, но завораживающим своей непредсказуемостью. Партнерство, навязанное извне, невзначай превратилось в фарс.
***
Дракон блаженствовал, залетев в тучу и медленно дрейфуя вместе с ней в сторону скопления вражеской техники. Перед ночным рейдом мы хотели удостовериться, что все пройдет гладко и наша атака будет успешной. Радиоактивное облако создавало помехи, и нас почти не было видно на радарах противника. Однако, по этой же причине, я не мог воспользоваться системой радионаблюдения. Я попытался уломать дракона спуститься чуть ниже, но он был непреклонен. Все, что касалось техники и вооружения, он отдал на откуп мне, но полеты и наша безопасность была его вотчиной, и он не хотел зря рисковать. Слишком дорого ему было ощущение призрачной свободы, которую я ему дал, согласившись на то, что он будет частью самолета, а не меня. Драконов во все времена было принято обманывать. И я в душе радовался, что так легко от него отделался, но не подавал виду, хотя знал, что дракон догадывается об истинных причинах моей благосклонности к его свободе. Но я иногда жалел, что согласился на эту сделку, потому что у дракона был воистину драконий характер.
***
— Я хочу есть! — сказал я приборной панели, в надежде, что дракон наконец-то закончит поглощать энергию из радиоактивного облака.
Дисплей, на котором сквозь разводы помех слабо проглядывалась карта местности с полетным планом, подернулся рябью, и на нем появилась довольная физиономия раругга
. Дракон к несчастью запомнил иллюстрации из древней книги и решил мучить меня своей страшной мордой, усыпанной наростами и шипами.
— Ха! — сказал дракон. — Мы еще не закончили шпионить. Потерпи немного, — он исчез с экрана, на котором зажглась предупредительная надпись о захвате нас лучом радара. Тут же замигала лампочка, сигнализируя о ракетной атаке. Дракон лениво разогнал истребитель до скорости звука и, дождавшись момента, когда ракета должна была вот-вот взорваться рядом с нами, сделал горку и выдернул нас из реальности.
...Марево звездного газа. Яркий полдень галактики. Я хотел бы остаться здесь, в нирване хаоса, если бы не знал, что это смертельно опасно. Чужие светила роем кружились вокруг нашего истребителя, черные дыры раздирали обшивку на тонкие нити сверкающего металла. Сознание быстро мутнело под натиском инфралилового
света...
— Ты когда-нибудь умрешь на самом деле, — скрипучий голос в наушниках вывел меня из обморочного состояния.
Я никак не мог привыкнуть к мерцанию, хотя за последний год нам не раз приходилось проделывать этот трюк.
Какими только способами не пытались нас убить! Но до поры до времени нам везло. А может быть, мы еще не были готовы умереть и пополнить список жертв войны. Пока жив хоть один враг, нам нельзя погибнуть, сказал я, глядя в опрокинутую чашу неба. Пока жив, хоть один дракон, поправил меня раругг
, который до сих пор не мог оправиться от предательства. Я не стал его разубеждать, моего старого и мудрого дракона.
***
Преодолев несколько тысяч километров выжженной земли, мы приземлились у кромки леса, в глубине которого сохранилась избушка охотников, один из немногих приютов, обнаруженных нами за год скитаний. Сами охотники, сгорели в огне ядерного взрыва, уничтожившего находящийся неподалеку город, но тайга выстояла и, хотя была пустынна и светилась так, что счетчик Гейгера верещал, не переставая, все же давала прибежище и скрывала нас от врагов. Мне радиация была нестрашна, мой дракон хранил меня — бесценное вместилище его «я».
Но это было в недалеком прошлом. Теперь же, когда дракон слился с самолетом, я начал беспокоится, что раругг
в один прекрасный день бросит меня умирать посреди безлюдной пустыни, посыпанной пеплом и усеянной стеклянными озерами расплавленного песка. Втайне я пытался найти слова молитвы или проклятия, которые могли бы достучаться до высших сил, правящих этим хаосом на Земле. Я начал искать бога. Пусть даже мерцающего.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
