Драконица - [26]

— Наши дети будут нормальными, так?

— Абсолютно нормальными. Они будут взрослеть как люди, за исключением того, что не станут тинэйджерами до двадцати.

— И это ты называешь недостатком?

Он рассмеялся.

— О, кстати, ты больше не в изгнании.

Себастьян нахмурился.

— Что?

— Пытая Дэймоса, Катагария признались, что одурачили тебя, пытаясь забрать гобелен у Антифоны. Однако она отказалась его отдать.

— Почему? Что в нем такого важного?

— К несчастью, ничего, но они верили, что в нем заключен секрет бессмертия. Кажется, их легенды говорят о том, что внучка их создателя заключила его секреты в творение, посвященное ему. Они схватили Дэймоса, думая, что гобелен у него и, узнав, что только ты знаешь, где он находится, организовали ту сделку с тобой.

— Моя сестра погибла ни за что?

— Ш-ш, — сказала она, приложив руку к его губам. — Просто радуйся тому, что правда выплыла наружу и гобелен в безопасности. Дэймос хотел бы исправить, то, что сделал с тобой в прошлом.

Себастьян не мог поверить, что после всех этих лет, его изгнание окончилось.

Это означало, что у Чэннон будет настоящий дом, где она будет в безопасности. Дом, где в безопасности будут их дети.

Чэннон легла на него своим телом и прошептала ему в губы.

— Это означает, что ты больше не одинок. Я, на самом деле, не нужна тебе.

— Не правда. Ты нужна мне больше, чем кто бы то ни было. Мое сердце было мертво, пока я не заглянул в твои глаза.

Он взял ее лицо в ладони.

— Я хочу, чтобы ты соединилась со мной, Чэннон. — неистово произнес он,

— Я мечтаю провести остаток жизни, просыпаясь с тобой в моих объятиях и чувствуя твои волосы меж моими пальцами.

У Чэннон перехватило дыхание, когда он повторил слова, которые она сказала ему раньше. Он слышал ее.

— Я тоже тебя хочу.

Смеясь, Себастьян перекатился, вдавливая ее в землю, давая почувствовать каждый прекрасно твердый сантиметр своего тела.

Они целовались в безумной спешке, помогая друг другу раздеться. Чэннон отстранилась, когда их обнаженные тела соприкоснулись.

— А оно считается, если мы занимаемся этим во сне?

— Вообще-то это не сон. Это альтернативная реальность.

— Знаешь, меня это пугает, когда ты говоришь такие вещи.

Он улыбнулся ей.

— Я столькому должен научить тебя о своем мире.

— А я хочу все это узнать.

Чэннон целовала его восхитительные губы, сплетая свои обнаженные ноги с его. Она чувствовала, как возбужденный член касается ее бедра, и это ощущение заставляло ее сгорать от желания.

— Ты уверена насчет этого? — спросил он, покрывая поцелуями дорожку на ее подбородке. — Тебе придется отказаться от всех будущих эпизодов «Баффи».

Она резко втянула воздух через зубы, обдумывая это.

— Должна признаться, это трудное решение. Смотреть, как Спайк[8] ходит туда-сюда с важным видом или провести пару сотен лет, занимаясь любовью с греческим богом. — Чэннон поцокала языком. — Что же выбрать девушке?

Она застонала, когда Себастьян обвел контур ее ушка языком и прошептал:

— Что я могу сделать, чтобы склонить чашу весов на свою сторону?

— Ну, начало хорошее. — Чэннон вздохнула, а ее тело покрылось мурашками, когда Себастьян опустил голову, чтобы истязать ее грудь своим горячим ртом. — Кажется, мне просто придется найти альтернативу просмотру телевизора.

— Я думаю, что смогу с этим помочь. — Он перекатился снова, чтобы усадить ее поверх своего тела. Напряженность его пристального взгляда обожгла ее.

— Традиция требует, чтобы ты руководила процессом. Идея Соединения заключается в том, что женщина добровольно отдает свою жизнь и доверие в руки мужчины. Когда ты примешь меня, мой зверь сделает все возможное, чтобы защитить тебя.

— Как тогда, когда ты превратился в дракона перед всеми теми людьми?

Он кивнул

Чэннон улыбнулась.

— Знаешь, жаль, что я не встретила тебя, когда училась в третьем классе. Там был один задира…

Он оборвал ее слова поцелуем.

— Мм, — выдохнула девушка, — так, где мы остановились?

Чэннон покрыла мелкими поцелуями дорожку от его подбородка до груди. Себастьян застонал, когда она добралась до его соска и начала дразнить его языком и губами. Он чувствовал, как его силы вновь оживают, как заряжается воздух от такой мощи. Чэннон тоже чувствовала это. Она застонала, когда энергия пробежала по ее телу, лаская ее. Себастьян поднял вверх левую руку. Рисунок на его ладони светился и мерцал. Глядя прямо ему в глаза, Чэннон накрыла его метку своей и переплела свои пальцы с его.

Ее окатило жаром, когда она ощутила, как нечто горячее и требовательное пронеслось сквозь нее. Девушка видела в его глазах и зверя, и человека, когда он прерывисто дышал. Это было самое сексуальное зрелище в ее жизни.

Выгнув спину, она приподняла бедра и впустила его глубоко в свое тело. Они оба застонали в унисон.

Чэннон наблюдала за выражением лица Себастьяна, медленно опускаясь на его тело.

— Умм, я забыла слова.

Он засмеялся, приподнимая бедра, вводя себя так глубоко, что она вскрикнула.

— Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

— О, — выдохнула она, затем, вспомнив, что она делает, повторила его слова. — Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

— И всегда буду хранить тебя в своем сердце.