Дракон и Джинн - [6]

— Еще раз прошу прощения, — сказал Джим, освободив стул и усевшись, — но Энджи считает, что я уделяю ей мало времени. Она, пожалуй, права.

— Безусловно, — согласился Каролинус. — Удобный стул?

— Как сказать... — начал Джим. — По правде говоря, нет.

— Ну так будет удобным! — вскричал Каролинус страшным голосом.

Джим сразу почувствовал разницу. Теперь это был, пожалуй, самый удобный стул, на котором Джиму доводилось сидеть, хотя ножки смотрели в разные стороны, спинка была отвесной и жесткой, а подлокотников и подушечки для головы не было и в помине.

— По правде говоря, Каролинус, я пришел сказать тебе, что был понапрасну подозрителен и несдержан в те двенадцать дней. Но я привык, что при необходимости ты всегда рядом, а случилось так, что ты не дал мне ни единой возможности посоветоваться с тобой.

— Боже мой! — воскликнул Каролинус.

— Ну да ладно, — продолжил Джим. — Теперь я понимаю, ты специально предоставил меня самому себе. Лучше и не придумаешь, чтобы обрести самостоятельность. Но мне бы хотелось, чтобы все осталось как прежде, когда при желании я мог найти тебя и посоветоваться в случае необходимости.

— Так уж и обязательно советоваться со мной, Джим, — проворчал Каролинус. — Пойми, к прошлому возврата нет. Ты уже опробовал свои силы и должен и дальше действовать самостоятельно.

— Самостоятельно? — воскликнул Джим. Еще пару лет назад слова Каролинуса прозвучали бы для него обескураживающе. Теперь же, когда у него за плечами был некоторый опыт и он приблизительно познал как возможности, так и предел возможностей магии, эти слова всего лишь встревожили его.

— Но на какую помощь я все-таки могу рассчитывать?

— Ты можешь задавать вопросы, — сказал Каролинус. — А я буду на них отвечать — в пределах допустимого. Абсолютно полного ответа на что-либо просто не существует. Ты поймешь это сам, Джим, когда станешь магом по крайней мере ранга А и будешь иметь дело с менее искусными магами или, может быть, даже со своими учениками.

— Я верю тебе, — сказал Джим, который так же желал иметь учеников, как по собственной воле взойти на костер.

— Всегда помни, — продолжал Каролинус, — не имеет смысла одаривать кого-то знаниями, пока он не готов воспринять их. Но если ты подождешь, когда тебе зададут вопрос, произойдут две вещи, которые и должны произойти в этом случае. Во-первых, спрашивающий окажется готовым услышать то, что ты ему скажешь. А во-вторых, он оценит значимость твоих слов. В противном случае с тобой начнут спорить, выказывая полное невежество, или даже станут противиться твоим наставлениям и советам, пока в них не возникнет настоятельная нужда.

— Я поступал так же? — спросил Джим.

— Честно говоря, нет, — сказал Каролинус. — Но ты не совсем обычный ученик. Твои трудности — в другом, и одной из них я не в силах помочь. Я имею в виду твое мышление. Я бы сказал, оно... механическое.

— Ты считаешь, что я нахожусь под влиянием двадцатого века?

— Да, — сказал Каролинус. — Именно так.

— Вот уж не знаю, что с этим поделать.

— Это твоя забота. Весь парадокс в том, что корни твоей необычайной способности отыскивать нужные решения находятся за пределами тех границ, в которых практикуют ученые маги. С моей стороны было бы неразумно ломать твои привычки и менять твой образ мыслей. Такая попытка только загубила бы твои дарования. И потому ты должен действовать куда более самостоятельно, чем рядовой ученик.

— Будет прекрасно, если я добьюсь чего-то самостоятельно, — сказал Джим. — Но если ты предоставляешь мне такую возможность, а мне вдруг понадобится помощь, могу ли я обратиться к тебе, чтобы получить ответ на какой-то вопрос или какие-то нужные мне сведения?

— Не обязательно все, чего ты попросишь, — сказал Каролинус. — У меня гораздо больше знаний, чем ты думаешь. Многие из них ты не сможешь использовать, даже если и разберешься в их сути. Но я всегда передам тебе те знания, которыми, как я сочту, ты сумеешь воспользоваться.

— Но если я, как пришелец из другого века, стану решать какую-то проблему путем, который ты не практикуешь и не можешь практиковать, ты не сможешь определить, какие знания я не смогу использовать или понять.

— Это возможно, хотя и маловероятно, — сказал Каролинус. — Но кто-то из нас двоих должен решать, какими знаниями тебе пользоваться. Это мои знания. И я один из всего лишь трех магов ранга ААА+ в мире, а ты пока только маг ранга С и мой ученик, так что решать буду я.

— Другими словами, — резюмировал Джим, — у меня нет выбора. Насколько я понял, ты твердо стоишь на том, чтобы делиться со мной лишь теми знаниями, которые сочтешь для меня нужными.

— Ты все схватываешь на лету, Джим, — сказал Каролинус. — Я обратил на это внимание еще при нашей первой встрече.

— Но в пределах тех границ, о которых ты говорил, ты не откажешь мне в помощи?

— Конечно, нет, — ответил Каролинус. — Запомни, Джим, я на тебя очень рассчитываю, иначе не стал бы выделять тебя среди своих учеников. Я буду радоваться твоим успехам и переживать за тебя в трудную минуту. Надеюсь, что и ты доверяешь мне.

— В полной мере. Я никогда не сомневался в твоем расположении ко мне, — заверил мага Джим. Он опасался, что Каролинус скоропалительно сделает неверный вывод исходя из реалий своего четырнадцатого века. Джим и сам грешил этим. Какое-то время на праздновании Рождества у графа он даже подумывал, не использует ли его Каролинус в собственных целях. Но оказалось, что это не так. — Конечно, я доверяю тебе, Каролинус. И Энджи тоже.