Драккары Одина - [42]
— Но что-то ты знаешь? — недобро ухмыльнулся Кнуд. — Или нет?
— Мне мало, что известно, — продолжал отнекиваться Карн.
— А ну-ка, Айво, возьми у него мечи, — приказал брат Гейды, наблюдая за тем, как траль выполняет его указание.
Отдав мечи финну, Карн почувствовал приближение смерти. Он хорошо знал, что Вороний Глаз был из тех викингов, которые стремятся добиться исполнения своих желаний любыми путями, не останавливаясь ни перед чем. Жизнь человека они не ставили ни в грош.
— Теперь же, ромейский пес, я испытаю твоего Бога, — с мрачной торжественностью произнес Кнуд, доставая нож с широким острым лезвием. — И посмотрю, как он поможет тебе...
Карн побледнел, не в силах пошевелиться. Несмотря на то, что по его доносам было убито немало людей, сам он боялся смерти и старался, как мог, отдалить ее неизбежный приход.
Кнуд подступил к нему и резким ударом левой руки сбил с ног. Потом, схватив ромея за волосы, повернул его лицом к небу, с усмешкой сказав:
— Сейчас, Карн, мы все увидим...
Нож викинга коснулся горла византийца. Карн зажмурился, втайне воззвав к своему одинокому и страшному божеству, как делал это в те времена, когда руссы и викинги убивали жителей Византии на его глазах и когда ему повезло: его оставили в живых, продав в рабство. Он, сын богатого торговца, с детства привыкший к роскоши, к обильной пище, тонкому вину и хорошеньким женщинам, был вынужден влачить жалкое рабское существование, пресмыкаться перед проклятыми язычниками, которые даже не умели строить храмы для своих богов.
— Так ты скажешь мне свою тайну? — голос викинга звучал как набат. — Или так и помрешь как бездомная собака?
Как ни хотел Карн жить, все же не мог понять, чего от него хочет Кнуд. Но главное: сейчас, обезумев от ужаса приближающейся смерти, Карн терял свою привычную изворотливость, не раз выручавшую его.
— Кнуд! — вдруг послышался женский голос, и Карн с облегчением узнал его. — Чем это ты занимаешься?
Жена ярла Стейнара, одетая в длинное платье темнобордового цвета, стояла неподалеку, с любопытством разглядывая все происходящее.
— Мне хотелось кое-что узнать, — пробормотал Кнуд, в замешательстве, убирая нож и отпуская траля.
— И о чем же? — прищурилась Гейда. Она слишком хорошо знала своего брата, чтобы поверить в какую-либо небылицу.
— Карну известно, как стать бессмертным, — ответил Кнуд, почти не отступив от истинного смысла своих действий.
— В самом деле? — усмехнулась Гейда, почувствовав, как медленно из ее души уходит страх. Она-то боялась совсем другого. И сейчас, поправив волосы, повелительно бросила тралям: — Идите!
Обоим не нужно было повторять. И Карн, и Айво мгновенно убрались с глаз, как будто их и не было тут вовсе.
— Так чего же все-таки ты хотел от Карна? — продолжала допытываться Гейда у брата.
— Напрасно ты думаешь, что я собирался убить его, — сказал Кнуд. — У меня и в мыслях этого не было.
— Еще бы! — женщина не сводила с него пристального взгляда. — Даже за такого никчемного раба, как Карн, мой муж строго спросил бы с тебя.
— Он много болтает, — попытался оправдаться викинг. — Ему следовало бы отрезать язык. Тогда бы от него было больше проку.
— Но это не тебе решать, — заметила Гейда, подумав о том, что немой Карн никогда бы не смог рассказать о том, как именно пропал Олаф. Однако это было не так-то легко сделать, и потому оставалось надеяться на то, что и траль не посмеет выдать их общую тайну.
— Сдается мне, что ты, Кнуд, не тем занимаешься. Помнишь клятву, которую ты дал на празднике Йоль? До сих пор ты не выполнил ее...
— Это не так-то просто, — вскинул голову Вороний Глаз. — Ты сама знаешь, что у меня не было подходящего момента. А добраться до него очень трудно.
— Да, да, — кивнула Гейда, задумавшись. Им обоим было хорошо известно, о ком идет речь: Харальд Весельчак, давно приговоренный злопамятными данами к смерти. Но убить вспыльчивого и мстительного ярла было чрезвычайно нелегко. Им оставалось только ждать. Ждать и надеяться...
Третий день Олаф и Хафтур шли на юг, держась извилистой береговой линии. С тех пор как они видели охотников в
Хотя людей путники не встречали, Олафу временами мерещилось, что духи холода, дети великана Боргельмира, неотступно и незримо следуют за ними, чужаками в этом безжизненном краю.
Днем говорили мало, тяжелая дорога отнимала много сил. Хафтур шел первым, выбирал более удобный путь, Олаф держался сзади, стараясь не отставать.
До наступления темноты оставалось не очень много времени, когда Хафтур, взобравшись на пригорок, раздраженно вскрикнул. Олаф, хорошо чувствуя своего наставника, понял: что-то случилось. И не ошибся. Подойдя ближе, он увидел впереди полоску воды. Дорогу им преградила небольшая речка, впадающая в море. Хотя оба хорошо плавали, переправиться на тот берег с поклажей представлялось делом очень трудным.
«Первооснова любого детектива, даже спрятанного за рубрикой «психологический», — интрига, то гипнотическое воздействие на читателя, которое заставляет отложить все дела и дочитаться до сути и узнать, как автор расставил все точки над «и». Это дано не каждому пишущему, но этот дар заметен в его работах.А. Зайцев написал не только криминально-занимательную вещь, но и более интеллектуальную повесть «Остановившиеся часы», показав тем самым, что, оставаясь самим собой, он может использовать и другую манеру письма.
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.