Драккары Одина - [10]
Пока Карн размышлял о том, как ему теперь вести себя со стариком, в дом вошел старший сын Стейнара и Гейды — Рагнар, которому недавно исполнилось десять зим. Для своих лет парень был достаточно рослым и потому казался старше своих сверстников. Лицом он более был похож на отца, а характер имел скорее материнский.
Увидев за столом на возвышении Эгиля, Рагнар презрительно спросил у Карна:
— Что делает здесь этот старик?
— Твоя мать приказала накормить его.
— Хорошо, — Рагнар встретился взглядом с Эгилем, но умышленно не заговорил с ним, посчитав ниже своего достоинства. — Когда он закончит, проводи его скорей со двора, а не то, боюсь, Мидд покусает его...
Мидд был огромным волкодавом, любимцем Рагнара.
— Хорошо, когда собака хозяина кусает врага, — сказал с усмешкой Эгиль. — Но плохо, когда гостя. У каждого в жизни — своя собака. А твоя еще ближе, чем ты думаешь. Всегда надо помнить, что когда-то собака была волком.
С этими словами он поднялся из-за стола и вышел вон. Во дворе лежал, положив лобастую голову на лапы, громадный пес. Старик прошел мимо него, но Мидд даже не шевельнулся, как будто мимо него проплыла бесплотная тень.
Рагнар проводил Эгиля удивленным взглядом. Он не помнил случая, чтобы кто-то вот так спокойно проходил рядом с Миддом.
— Почему моя мать привечает этого колдуна? — Рагнар повернулся к рабу, молча застывшему в углу подобно статуе византийских ваятелей. — Она думает, что ему известно, когда вернется из похода отец. Разве Эгиль — бог, чтобы знать об этом? — презрительно усмехнулся юный викинг. — Мне известно, что жрецы не любят его. Он занимается ведовством, колдует.
Карну осталось только пожать плечами
— Что он там болтал о какой-то собаке? — продолжал допытываться Рагнар.
— Я думаю, он не в себе, мой господин. Не стоит относиться к нему серьезно.
— Я тоже так подумал...
В то утро, когда драккар ярла Стейнара вошел в родной Хвита-фьорд, многие на берегу в первые мгновения даже не узнали его. О Стейнаре тут думали, как о викинге, сгинувшем в дальних землях. И в этом не было ничего удивительного. К подобному здесь привыкли.
Стейнар с детства был человеком, мечтавшим о походах в чужие земли. Этим он отличался от своего старшего брата Фрелафа, больше склонного к оседлой жизни. Наверное, тот стал бы хорошим ярлом, но вряд ли заслужил бы уважение как удачливый воин. Большинство дружины Стейнара составляли люди, давно не имевшие корней на родине: даны, норвеги, оркнейцы и даже исландцы. Побережье жило слухами о войне данов в Британии. А о Стейнаре предпочитали говорить вполголоса, где-нибудь за спинами. Гейда, как могла, противилась людскому мнению. А ведь находились и такие, что советовали ей подумать о новом муже. Хозяйство у ярла было большое, требовало сильной руки, хотя характер Гейды всем был известен не с лучшей стороны. Но некоторых мужчин это не пугало.
Когда люди узнали ладью Стейнара, на берегу быстро собралась толпа. Викинги, не раз избежавшие смерти, теперь могли почувствовать себя раскованно. Богатая добыча бередила умы и души всех, кто остался жив.
Стейнар, сойдя на берег, увидел как навстречу, расталкивая собравшихся, спешит его Гейда.
— Стейнар!
Она бросилась к нему в объятия, и он крепко прижал ее к своей груди, почувствовав, что растроган. За два прошедших года он имел несколько женщин, и все же постоянно думал о Гейде. Но только сейчас осознал, что по-настоящему любит свою жену.
— Как долго тебя не было...
— Черная цапля, птица Одина, всегда прилетает домой, Гейда.
— Ты не узнаешь детей, они так выросли.
— Я думал о вас...
В это мгновение он вспомнил, как хромой Тейт прыгнул за борт. Он сошел с ума, ясное дело, но они-то выжили! Стоило пройти через все ужасы, чтобы вновь оказаться дома!
В толпе Стейнар увидел Раудульфа, который помог снарядить экспедицию, и его жену, красавицу Магихильд.
Раудульф приветствовал ярла, и они обнялись как старые друзья, хотя, по сути, никогда ими не были. Когда-то Стейнар любил Магихильд, и ему казалось, что она отвечает взаимностью. Но девушка вышла замуж неожиданно и быстро за разбогатевшего Раудульфа, который с тех пор никогда больше не выходил в море. Он стал хедвингом [12] , чуть ли не самым богатым в их округе. Даже отец Стейнара, Асмунд, признавал его удачу, и лишь когда пиво развязывало ему язык, говорил, что здесь не обошлось без колдовства. Не иначе как Раудульф отыскал клад, спрятанный карликами, ведь у его отца, старого викинга Хакона, никогда не водилось больших денег.
— Рад видеть тебя живым! — Раудульф с принужденной улыбкой разглядывал товарища своей юности.
— Я тоже... — ответил Стейнар, отводя взгляд. В том, что Раудульф ждал его возвращения, сомневаться не приходилось. Долг платежом красен. А что до остального...
— Вижу, тебе досталось? — Раудульф пристально оглядывал ладью Стейнара, посаженную на отмель. — Где же остальные драккары?
Голова дракона, украшавшая нос корабля, была сильно искорежена. Парус изорван в клочья. Последнюю часть пути викинги прошли на веслах. А это, учитывая груз корабля и количество гребцов, было нелегко. Команда выглядела уставшей, изможденной. Но, несмотря на пережитое, сейчас в толпе викингов слышались шутки, смех. Они вернулись домой с добычей! И это самое главное.
«Первооснова любого детектива, даже спрятанного за рубрикой «психологический», — интрига, то гипнотическое воздействие на читателя, которое заставляет отложить все дела и дочитаться до сути и узнать, как автор расставил все точки над «и». Это дано не каждому пишущему, но этот дар заметен в его работах.А. Зайцев написал не только криминально-занимательную вещь, но и более интеллектуальную повесть «Остановившиеся часы», показав тем самым, что, оставаясь самим собой, он может использовать и другую манеру письма.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
... Это достаточно типичное изображение жизни русской армии в целом и гвардейской кавалерии в частности накануне и после Февральской революции. ...... Мемуары Д. Де Витта могут служить прекрасным материалом для изучения мировоззрения кадрового российского офицерства в начале XX столетия. ...
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.