Открыв один из клапанов, залез в него пальцами и выудил одну за другой серебряные монеты числом двадцать. В другом оказались монеты золотые в количестве десяти, а в третьем — медные. «Лады! — одобрил попаданец. — С голода не умру и переночевать за денежки пустят. Лишь бы на это богатство не позарились. Значит, надо отложить пяток серебрушек в карман». Но сколько он не искал, карманов в своей одежде не обнаружил. Зато наткнулся на иголку (натуральным образом, под воротником куртки), на которую была намотана длинная нитка.
Отодрав «сатиновую» подкладку от шляпы (была тут и такая, в стиле мушкетеров времен Луи 13, с пером павлина, уложенным на бочок), Сергей нашил ее на внутреннюю сторону куртки, создав карман, и запустил в него отложенные серебрушки и медяки. После чего решил, что делать на гостеприимной полянке больше нечего и двинулся через нее вниз по склону. Шагов через десять он наткнулся на тропинку, обрадовался и пошел, конечно, по ней. Солнце было практически в зените, когда Берсенев вышел на лишенную леса террасу шустрой горной речки, бегущей на север. Терраса шириной в 200–300 м была преобразована в длинное поле (под два километра, до поворота долины на запад), засаженное каким-то злаком — с короткими стеблями и несоразмерно длинными колосьями, густо утыканными крупными зернами. Путеводная тропинка вела через поле к подвесному мосту, за которым под крутым горным склоном явно была проложена дорога. По ней сейчас мчалась к северу изящная розоватая карета, на запятках которой прыгали вверх-вниз два ливрейных молодца, а перед ней скакали на серых конях четверо пестро разодетых дворян.
«Пожалуй, я точно в Средневековье попал!» — чертыхнулся Сергей. Пока он преодолевал хаотично качающийся мост, вся кавалькада успела скрыться за поворотом долины — ну а попаданец шел до него по утрамбованной, но слегка ухабистой дороге еще с полчаса. Зато за поворотом его ожидал сюрприз: не далее чем в километре в расширенной части долины раскинулся во все стороны почти сказочной красоты городок. Остановившись, Сергей выделил в нем центральную часть (замок, возвышающийся на скалистом островке посреди реки и за его стенами — ярко раскрашенный, сверкающий оконными стеклами дворец), левобережную часть (в виде нескольких улиц из фахверковых домов разной этажности и цветности под красными черепичными крышами), и правобережную часть, хаотично застроенную неказистыми зданиями разной величины и назначения, над многими из которых вились клубочки или даже клубы дыма. «Это, видимо, у них промзона, — сообразил попаданец. — Расположено по уму: ветер западный, к тому же уносит его в долину правого притока, в сторону от замка и основной части горожан». По мере приближения город и его дома росли в размерах, но лоска так и не потеряли. Зато обнаружилась городская стена высотой в три метра, сложенная из более или менее обтесанных плит серого песчаника, коренные выходы которого Сергей видел в придорожном обрыве полчаса назад. Обнаружился и вход в город в виде арки под массивной башней высотой метров десять. Башня, впрочем, была широкой и вход тоже — метров пяти, для разъезда двух телег или карет.
Преграда, вероятно, решетчатая, с падением из башни. Имелась здесь, конечно, и классическая пара часовых, при алебардах. «Тут-то меня и стреножат, — затосковал Берсенев. — Надо было этот город склоном обойти и добраться до деревни. Крестьяне все же попроще, подушевнее…». Он даже остановился и закрутил головой в поисках обхода, но кинув взгляд в сторону арки, совсем сник: часовые его уже увидели и сейчас переговаривались, не сводя с пришельца глаз.
«Ладно, пойду. Это либо испанцы, либо итальянцы, либо французы. Во всех этих странах я успел побывать, разговорники штудировал, с аборигенами кое-как балакал и что-то обязательно вспомню. Ну а цель визита в их город — транзит. Из пункта А (какого — по ходу ответа соображу) в пункт Б (аналогично)».
— Стоп, — скомандовал правосторонний часовой при достижении пришлецом дистанции пять метров. И продолжил абсолютно понятно: — Ваше лицо нам незнакомо. Кто вы и по какой надобности явились в город Меган? «Меган? В Испании городов с таким названием вроде бы нет, в Италии тоже, но может быть во Франции, раз ударение на последнем слоге, — лихорадочно стал соображать Сергей, механически улыбаясь стражам. — Только он обратился ко мне совсем не по-французски! А на каком? Эсперанто что ли? Хотя мне кажется, что на русском!». Сам же сказал:
— Эскьюз муа, жо парле маль франсэз…
— Что это за тарабарщина? — спросил часовой, сдвинув брови. — Ты что, не говоришь на имперском?
— Вообще-то говорю… — сказал нерешительно Берсенев.
— Ну так и говори! А то начал тут нам лапшу на уши вешать… Так кто ты таков?
— Кавалер Серж де Берс, — ровно озвучил попаданец свою недавнюю придумку.
— Кавалер… — с легкой издевкой сказал тот же часовой. — Может быть, сын кавалера?
— Я единственный сын своего отца, который полгода назад отдал богу душу, — уже норовисто отчеканил Сергей. — И потому по праву называюсь кавалером!
— Ладно, не кипятитесь, кавалер, — с примирительной интонацией произнес страж. — Так с какой целью вы к нам явились?
