Драгоценности Траникоса - [3]

Киммериец озадаченно уставился им вслед. Он достаточно хорошо знал пиктов, чтобы понять, что преследование прекращено окончательно, и что они больше не вернуться назад. Они, несомненно, уже находились на пути в свои деревни, расположенные на расстоянии около сотни миль на восток.

Но все это казалось ему необъяснимым. Что в его убежище было такого, что заставило военный отряд пиктов отказаться от своей жертвы, которую они преследовали с настойчивостью голодных волков? Он знал, что это было священное место, которое могло использоваться различными кланами в качестве убежища, и беглецу, который нашел там укрытие от клана, к которому он принадлежал, нечего было бояться. Но другие кланы не придерживались такой же точки зрения на это место. И люди, которые преследовали его так далеко, конечно, не считали святым его, это место, находящееся на таком огромном расстоянии от их дома. Это были люди Орла, чьи деревни находились далеко на востоке, вблизи границ пиктов племени Волка.

Волками были именно те, которые взяли в плен киммерийца, когда он, после своего бегства из Аквилонии, исчез в дремучих лесах. И они передали его людям Орла в обмен на находящегося у них в плену вождя племени Волка. У пиктов племени Орла были кровавые счеты к огромному киммерийцу. И этот счет стал еще более кровавым, потому что его бегство стоило жизни одному из известных военных вождей. Поэтому они преследовали его так неустанно, через широкие реки и крутые горы, не обращая внимания на то, что они сами становились объектом охоты для враждебных племен.

И теперь, уцелевшие после такого длительного преследования, пикты просто повернули назад, хотя именно в это время жертва их остановилась, и у нее больше не было никакой возможности ускользнуть от них. Киммериец покачал головой. Нет, он не мог этого объяснить.

Он осторожно поднялся, голова у него кружилась от чудовищного напряжения и он был едва в состоянии понять, что травля его прекратилась. Члены его окоченели, раны болели. Он выплюнул сухую пыль и быстрым движением руки протер налитые кровью глаза. Моргая, он осмотрелся вокруг. Под ним длинными, непрерывными волнами тянулась зеленая чаща, а над западным краем повисла сине-стальная дымка, которая, как он знал, должна была теперь висеть над морем. Ветер играл его черной гривой и соленый воздух освежил его. Он большими, поспешными глотками втягивал его в свою распухшую грудь.

Потом он повернулся, выругался от боли в своей кровоточащей икре ноги и осмотрел карниз, на котором стоял. Позади него поднималась крутая каменная стена, увенчанная на высоте футов тридцати высоким каменным гребнем. Ямки для рук и ног, похожие на узкую лестницу, вели вверх. А на расстоянии пары шагов в стене находилась щель, которая была именно такой ширины, чтобы в нее мог пролезть человек.

Он захромал туда, заглянул в нее и быстро выругался. Солнце, высоко стоящее над северным лесом, осветило расщелину. Там находилась туннелеобразная пещера, а в ее конце была довольно большая, окованная железом дверь. Он неверяще прищурил глаза. Эта страна была совершенно дикой. Киммериец знал, что этот западный берег был безлюден на тысячу миль, если не считать деревень диких прибрежных племен, которые были еще менее цивилизованы, чем их родственники, живущие в лесу.

Ближайшим форпостом цивилизации были пограничные селения вдоль реки Грома, в сотне миль к востоку. И киммериец был уверен еще кое в чем: в том, что он был единственным белым, который когда-либо пересекал эти безбрежные леса, находящиеся между рекой и побережьем океана. Однако, эту дверь, несомненно, изготовили отнюдь не пикты.

То, что он не мог объяснить этого, возбудило его недоверие, так что он приблизился к ней полный подозрения, держа в руках топор и кинжал. Когда его глаза привыкли к мягким сумеркам после яркого солнца, которое просачивалось к той двери через специальное отверстие для освещения, он заметил кое-что примечательное. Туннель продолжался также и за дверью, а вдоль его стен громоздились огромные кованые медью и железом, поставленные друг на друга сундуки. Он попытался понять, для чего они здесь. Он нагнулся над одним из них, стоящим на полу, но крышка сундука не открывалась. Он уже поднял вверх свой топор, чтобы разбить замок сундука, но вдруг передумал и вместо этого похромал к массивной сводчатой двери. Теперь он был более уверен и его оружие осталось висеть на поясе. Он нажал на дерево, украшенное искусной резьбой. Дверь открылась без сопротивления.

Но внезапно его уверенность исчезла. С проклятием на губах он отступил назад. Он выхватил свой боевой топор-секиру и кинжал. Мгновение он стоял замерев в угрожающей позе, подобно статуе и вытянув шею, чтобы видеть дверь.

Он заглянул в пещеру, в которой было гораздо темнее, чем в коридоре, но пещера эта была освещена слабым светом, исходящим от большого драгоценного камня на подставке из слоновой кости, стоящей в центре огромного стола из черного дерева. Вокруг него сидели молчащие фигуры, присутствие которых так удивило его в первое мгновение.

Они не пошевелились, не обернулись к нему. Однако, голубой туман, висевший над сводами пещеры на высоте его головы, зашевелился, как будто он был живым.