Драгоценность в черепе - [30]

Граф взглянул на него и нахмурился.

— Ты совершенно прав, Богенталь. И надо быть последним идиотом, чтобы атаковать их. Нас слишком мало, и единственная наша надежда — это башни. Мы должны показать Королю-Императору и его своре, что Камарг может выдержать любую атаку, как бы они не старались — с суши, с моря, с воздуха, и что попытки проникнуть на нашу землю — дело совершенно бессмысленное.

— А что вы на это скажете, дорогой Хокмун? — спросил Богенталь. Все-таки у вас есть уже опыт войны с Империей.

Хокмун задумчиво рассматривал карту.

— Я полностью согласен с графом. Сражаться с Империей в открытом бою — пустое дело. Я на себе узнал это. Но все равно не мешало бы найти удобное для нас место возможного сражения. Где наиболее сильны защитные укрепления Камарга?

Фон Вилл ах указал на область к юго-востоку от Роны.

— Здесь. Здесь самые мощные башни и удобная местность. Мы можем собрать свои силы на высоком холме, тогда как противнику придется вязнуть в болоте, и это создаст для него определенные трудности. — Он пожал плечами. — Но я вообще-то не понимаю, о чем идет речь. Они будут выбирать место для атаки, а не мы.

— Если их кто-нибудь не приведет туда, куда нам нужно, — сказал Хокмун.

— Как вы себе это представляете? — улыбнулся граф. — И что их может заставить сделать так, а не иначе?

— Я, — ответил Хокмун, — с помощью пары сотен хорошо вооруженных всадников. Не ввязываясь с ними в открытый бой, но постоянно нанося молниеносные удары с флангов, мы сможем — ну, если, конечно, повезет направить их именно туда, куда нам надо. Так ваши собаки гоняют бычьи стада. И при этом, мы сможем наблюдать за ними и сообщать вам об их передвижениях.

Граф пригладил усы и с уважением посмотрел на Хокмуна.

— Ваше предложение мне по сердцу. Возможно, с возрастом я действительно становлюсь слишком осторожным. Но будь я помоложе, я бы тоже придумал что-нибудь такое. План может сработать, дорогой герцог, но удача при этом должна быть на нашей стороне.

Фон Виллах откашлялся.

— Да — удача и терпение. Ты представляешь, что тебе придется выдержать, Дориан? У тебя совсем не будет времени для сна — тебе все время придется быть начеку. Это будет очень тяжело. Вынесешь ли ты все это? И выдержат ли те солдаты, что пойдут с тобой? Нельзя забывать и об этих летающих машинах…

— Нам надо будет следить только за их разведчиками, — ответил Хокмун, — и мы сможем наносить удары и уходить быстрее, чем они успеют поднять в воздух основные силы. Ваши люди хорошо знают местность и знают, где можно будет укрыться.

Богенталь поджал губы.

— Вот еще что — их транспортные баржи. Они подвозят по реке провиант, лошадей, военную технику, орнитоптеры, и именно поэтому продвигаются так быстро. Вот если бы их заставить отойти от реки.

Хокмун ненадолго задумался, а потом, широко улыбаясь, сказал:

— Ну, это не так уж трудно будет сделать. Вот смотрите…

На следующий день Дориан Хокмун и Иссольда отправились на прогулку по болотам. Теперь они проводили много времени вместе, и герцог сильно привязался к девушке, хотя со стороны казалось, что он уделял ей не так уж и много внимания. Иссольда, хотя и рада была просто находиться рядом с ним, иногда все же чувствовала себя слегка уязвленной его холодностью. Она не знала, что Хокмун умышленно сдерживает свои чувства. А он ни на секунду не забывал, что в любой момент может превратиться в безмозглое существо, в идиота, лишенного человеческого облика. Он все время помнил, что энергия Черного Камня может вырваться из созданных графом оков, и тогда лорды Гранбретании смогут дать Камню жизнь, и Камень сожрет его мозг.

И поэтому он не говорил Иссольде, что любит ее, что эта любовь пробудила его сознание ото сна, и что граф, почувствовав это, сохранил ему жизнь. А Иссольда, в свою очередь, была слишком застенчива, чтобы сказать ему о своих чувствах.

Они скакали вместе по болотным тропам, чувствуя ветер на лицах и кутаясь плотнее в плащи, мимо трясин и озер, распугивая куропаток и уток, с кряканьем взлетающих в небеса, натыкаясь на стада диких лошадей и тревожа белых быков. Они мчались по длинным пустынным пляжам под недремлющим оком башен. Наконец они остановились и словно обращаясь к морю, заговорили, пытаясь перекричать пение мистраля.

— Богенталь сказал мне, что ты завтра уезжаешь, — прокричала она.

Ветер на секунду стих, и внезапно наступила тишина.

— Да. Завтра, — грустно ответил он, посмотрев на нее, и отвернулся. Завтра. Но я скоро вернусь.

— Береги себя, Дориан. Я умоляю тебя.

Он, успокаивая ее, улыбнулся.

— Похоже, мне не суждено погибнуть. Иначе я бы уже давно был мертв, и не один раз.

Она что-то начала говорить, но вновь с ревом налетел ветер и, подхватив волосы Иссольды, разметал их по ее лицу. Хокмун наклонился, чтобы убрать их. Он почувствовал под рукой ее мягкую гладкую кожу, и ему страстно захотелось прикоснуться губами к ее губам. Она попыталась удержать его, но он уже мягко отстранился, повернул лошадь и направился в сторону замка.

Над примятым тростником и подернутыми рябью озерами плыли редкие облака. Заморосил дождь. Назад они ехали медленно; каждый думал о чем-то своем.