Дозоры слушают тишину - [79]

— Да, будем действовать! — Горбачев полностью одобрил решение начальника заставы.

И все же они решили пока не объявлять бойцам о войне, а выслать к предполагавшейся переправе немцев усиленный наряд в составе ефрейтора Владимира Чугреева и ефрейтора Ивана Сергеева.

Горбунов ставил им боевую задачу в канцелярии при закрытых дверях:

— Только что получены данные от перебежчика, что в четыре часа утра немцы начнут наступать на нашем участке. Возможно, начнется война. Приказываю: выступить на охрану и оборону государственной границы Союза Советских Социалистических Республик на правый фланг. С собой взять ручной пулемет и сторожевую собаку. Ваша задача: при переправе немецких войск через Буг самостоятельно открывать по ним пулеметный и ружейный огонь. В случае отказа средств связи на заставу послать с донесением собаку. Присоедините к себе двух находящихся на правом фланге наблюдателей. В случае начала военных действий помощи от заставы не ждите, действуйте самостоятельно. Если же войны не будет, обо всем, что вам сказано здесь, — никому ни слова.

Горбунов и Горбачев попрощались с Чугреевым и Сергеевым за руку и сказали: «Ну, может, увидимся, а может, нет». И бойцы ушли. А через сорок минут они доложили по телефону, что прибыли к переправе и приступили к исполнению своих обязанностей.

Время тянулось невыносимо медленно. Младший лейтенант и политрук сидели в канцелярии, ждали. Ни из комендатуры, ни из отряда — ни одного приказания.

Только время от времени звонил дежурный, проверял связь.

Горбунов крутнул ручку аппарата, вызвал соседа справа — начальника первой погранзаставы старшего лейтенанта Кичигина. Сообщил ему о мельнике.

— Не может быть! — изумился Кичигин. — Почему комендант и начальник отряда молчат, не дают никаких указаний?

— Не знаю. Наверное, им так приказано.

— Но почему?!

— Чтобы не поднимать паники, не вызывать немцев на провокацию.

— Значит, в Москве не верят, что начнется война?

— Не знаю, друг, не знаю…

— Что будешь делать?

— Буду встречать гостей по всем правилам!

Трубка неожиданно замолчала, потом из нее зачастил другой голос:

— Товарищ Горбунов, что за провокационные слухи вы распускаете? Я завтра буду у вас и лично проверю ваши знания по марксистско-ленинской подготовке. Вы забываете, что между Советским Союзом и Германией существует договор. Это вам даром не пройдет!

Горбунов узнал по голосу инструктора политотдела отряда политрука Сухова. Криво усмехнулся и положил трубку на стол. Из нее еще некоторое время частила скороговорка, потом «алле, алле», и затем все смолкло.

Горбунов позвонил соседу слева — начальнику третьей заставы, но связь уже не работала.

Тогда он приказал дежурному собрать младших командиров. Через несколько минут в канцелярии собрались: замполитрука Михаил Зинин, старшина заставы сержант Валентин Мишкин, инструктор службы собак младший сержант Алексей Ипполитов, командиры отделений — сержант Василий Шалагинов, младший сержант Иван Абдрахманов, сержант Константин Занозин, младший сержант Кузьма Никитин.

Совещались десять минут. Горбунов, сообщив сержантам о надвигающейся опасности, потребовал, чтобы они руководили своими подчиненными инициативно и смело.

Было видно, как побледнели лица людей.

Все бойцы были подняты по тревоге. Им приказали переодеться в чистое белье, а вещевые мешки опростать и наполнить гранатами и патронами.

Старшина и командиры отделений раздавали боеприпасы. Работали в темноте, свет горел только в канцелярии и у дежурного.

Когда пограничники выстроились в полном боевом снаряжении, Горбунов объявил им в наступившей вдруг тишине:

— Товарищи! По имеющимся данным в четыре часа утра начнется война. Германия нападет на нас. Перед нами стоит задача — оборонять участок государственной границы, вверенный нам командованием. Я решил…

И он спокойно и твердо поставил боевую задачу каждому отделению, каждому пулеметчику и каждому снайперу.

— По местам! К бою!

И пограничники бросились к огневым точкам, которые только что оборудовали — на три дня раньше намеченного срока. Заняв свои места, они приготовились к бою.

О чем они думали? Что чувствовали в эти долгие, бесконечно долгие минуты ожидания? О чем говорили между собой? И говорили ли? Может быть, просто молчали. Вместе со своим командиром они сделали все, чтобы достойно встретить врага. Что еще они могли сделать?

Спустя двадцать два года в Центральном архиве погранвойск мне удалось раздобыть список личного состава второй погранзаставы. Их было шестьдесят человек — бойцов и командиров воинского подразделения, которое знало о начале войны и было готово к отражению врага. Это были русские, украинцы, казахи, один удмурт. Среди них было шесть коммунистов и тридцать восемь комсомольцев, один человек с высшим образованием и один с незаконченным высшим, один со средним. Вот их имена: Алексей Ипполитов, Иван Платонов, Алексей Вакуленко, Александр Смаль, Алексей Беляев, Василий Трофимов, Иван Абдрахманов, Василий Шалагинов, Константин Занозин, Николай Бедило, Николай Юдин, Арсентий Васильев, Иван Судиловский, Владимир Чугреев, Александр Никитин, Николай Лисовец, Иван Малышев, Андрей Лабуз, Григорий Рубенко, Амансет Мусурупов, Петр Гурьев, Павел Капинос, Петр Мысливский, Андрей Колодин, Александр Алешкин, Федор Протопопов, Григорий Голубенко, Иван Сергеев, Владимир Нестеров, Федор Герасимов, Иван Бузин, Иван Ефименко, Василий Нарижный, Дмитрий Лавренков, Борис Вавилов, Анатолий Вазиян, Александр Балабин, Дмитрий Сновалкин, Григорий Рахматов, Алексей Буянкин, Владимир Богданов, Павел Сорокин, Василий Гребенюк, Кузьма Никитин, Василий Москвитин, Михаил Бричев, Иван Михайлов-Силичев, Иосиф Ковалевский, Николай Агафонов, Василий Баркарь, Дмитрий Савченко, Александр Ляшенко, Александр Гребенников, Иван Котов, Иван Уваров, Валентин Мишкин, Михаил Зинин.