Дождь в моем сердце - [50]

Когда меня этим озарило, я уже гораздо увереннее высказалась:

— Я считаю, что нам не надо торопиться. Ассаи говорит, что ее крылья и прочие звери будут просто пугать людей и не выпускать их из города. Пусть немного посидят взаперти и съедят запасы. Тогда они гораздо охотнее прислушаются к тому, что мы попытаемся им сказать.

— Тоже верно, — согласился эсс Гурзиш. — Есть такое дело, опосля взбучки у многих мозги лучше работают, и объяснять, сталбыть, людям про жадность сподручнее, когда они в тебе силу чуют и надежду на спасение. А то, пока сытые да уверенные, пошлют кудой подальше и имени не спросят. Ишь, явились тут, посланники из сказки, значит, запрещают изумруды рыть и зверье бить! И в морду за такое могут настучать, потому как смысл жизни в тех промыслах у многих, чего скрывать.

— Мне не нравится эта идея. — Сириан свел брови к переносице. — Вам… легко рассуждать. Вы пришельцы, вы на острове недавно. У вас нет в городе родных и близких людей, вам некого жа…

— Ты говори, да не заговаривайся! — вызверился на него старик. Он расправил плечи, и оказалось, что довольно щуплый и ссохшийся от возраста мужчина умеет нависать над противником массивной скалой. — Про меня тоже скажешь, что никого дорогого в городе нет, а, внучок? Ты, сопляк, думай сначала, прежде чем языком-то ляпать, а то не посмотрю, что капитан, штаны сыму, да и всыплю для разумления ума! Мать твоя, моя дочь, в этом городе живет, и жена моя там же, и другие дети! Мне, скажешь, все равно?!

— Я не тебя имел в виду, — пристыженно вздохнул блондин.

— Вот и помалкивай! Сказано тебе было, что зверье только пугать станет да за ограду не выпустит.

— А откуда я знаю, что словам… этого существа можно верить? — Сириан закусил губу и набычился.

— Ур-р-р-р, — печально курлыкнула дракоша и посмотрела прямо Сириану в глаза. Для этого ей пришлось слезть с моих колен и сделать к нему пару шагов, а он попытался попятиться, но наткнулся на собственного дедушку. А я, кстати, не знала, что они родственники…

— Я… — Сириан замер, как загипнотизированный. А потом очнулся и тяжело вздохнул. — Прости… я в детстве мечтал тебя найти, а сейчас… — Он махнул рукой. — Сейчас мне страшно за родных. И стыдно.

— Ну хоть мозги не совсем продул, — проворчал эсс Гурзиш. — Вы, эсса Асаи, не беспокойтесь. Не дадим мы вас в обиду, или провалиться мне на месте. Трудненько будет, да ничего, как-нибудь…

— А пока нам надо отдохнуть, — подал вдруг голос Лильрин, и я удивилась его спокойствию. — Эсса… Ассаи. Где мы можем это сделать?

— Ур-р-р. — Дракоша вернулась в гнездо и обвилась вокруг меня зелено-золотым тельцем, умильно заглянув в глаза.

— Ее зовут Лирити, — перевела я. — Ассаи — так называются все ее соплеменники, а у нашей дракоши есть имя. И отдыхать можно прямо здесь. Там, левее, есть ниши в стене, для детенышей крыльев ассаи. Там тепло и мягко. Вы можете пойти туда и поспать, а потом хозяйка покажет нам вкусные плоды, которыми можно будет утолить голод. Сейчас она… мы не можем отлучиться, потому что надо командовать теми крыльями, что гонят наш караван к городской стене, и теми, которые не дают людям выйти за ограду. Надо проследить, чтобы никого не покалечили, но и животных под выстрелы подставлять не дело. Лирити нужна моя помощь, вдвоем это все сделать легче.

Мужчины покивали и ушли устраиваться на отдых — эти ниши для детенышей были рядом, в десяти шагах.

Вот только мне не понравился взгляд, который напоследок бросил на меня Сириан.

Глава 40

Что-то было в его взгляде… такое. Смесь чувства вины и обиды, странный голод — вот это меня напугало больше всего. То есть не напугало, насторожило. Потому что мне почудилось, что этот голод похож на тот, с каким смотрел на меня Гойчин там, дома.

Боги, только этого не хватало. Я так обрадовалась, что избавилась от одной проблемы, не для того, чтобы заполучить похожую. И вообще! Как они мне надоели все со своими поползновениями! Я хочу простой и понятной жизни: учиться, лечить и помогать людям.

М-да… теперь еще и дракоше надо помочь, обязательно. И не потому, что я вся из себя святая и добренькая, просто… просто я сама хочу ей помочь. Мне от этого будет хорошо. Чисто эгоистический мотив…

Вот. И меня бесит, что при этом надо устраивать какие-то танцы с мужчинами. Сириан бесит. И Лильрин бесит, хотя… гораздо меньше.

А нет. Показалось, чтоб его! Тоже бесит! Потому что этот… заметил, каким взглядом смотрит на меня соперник, и, вместо того чтобы убраться в нишу с мягким сеном и поспать, решил остаться со мной. Челюсть при этом выпятил так, что стало понятно: его с места гураем не сдвинуть.

— Ур-р-рл-лр-р-р, — сказала дракоша, которая все это время с любопытством наблюдала за этими плясками, свернувшись вокруг меня в уютный клубок.

— Ага, — угрюмо согласилась я. Но переводить не стала, справедливо рассудив, что, если вслух произнести «у самцов всегда странные игры — ни хвоста, ни разума», этим самым самцам может не понравиться и они устроят скандал вместо сна.

Мой конкретный бывший самец… тьфу, жених, решительно расселся прямо на полу и явно приготовился там сидеть до скончания веков. Непреклонной скалой. И при этом неодобрительно косился в сторону той ниши, куда ушел отдыхать Сириан.