Дождь в моем сердце - [12]

Хорошо, что я уже доела суп и выпила сладкое молоко с какой-то вкусной добавкой, делавшей напиток коричневым. А то подавилась бы. Испытание?! Похоже, я рано обрадовалась тому, что меня тут ждет только хорошее.

 ***

Через полчаса в комнате я тщетно пыталась заснуть на такой чужой, слишком мягкой и высокой кровати. Все было… все было слишком. И постель, и люди вокруг, и перемены в моей жизни. Я устала так, что под веки словно песок засыпали, но при этом никак не могла уснуть — все мешало и раздражало. И пугало немного.

И мысли, мысли. Первым делом про испытание — мне так толком и не объяснили, в чем оно заключается, только с немного фальшивыми улыбками заверили, что ничего в нем страшного нет, я пройду его с легкостью и дальше станет ясно, как со мной поступить.

Угу. Им станет ясно завтра, а мне зато страшно прямо сейчас.

Не знаю, сколько я ворочалась с боку на бок, то мучаясь от жары под слишком теплым одеялом, то замерзая без него. Потом сдалась и села на постели. Посмотрела в сторону окна — тонкий месяц ехидно улыбался сквозь занавески и подмигивал звездами. Совсем как дома… только небо какое-то холодное. И в окне дорогое стекло вместо бумаги, а рамы открываются совсем как дома. Я не выдержала и откинула крючок, распахивая окно в ночь.

Было тихо, словно в этом большом поместье не держали никакой домашней живности. А ведь из разговоров я поняла, что коллегия в целом живет обычной жизнью и у них есть свое хозяйство. Может, моя комната просто далеко от скотного двора? Наверное. Но без привычных звуков даже мирная ночь кажется тревожной.

Я сидела на подоконнике и ждала… непонятно чего. Ну и как обычно, когда ты долго вглядываешься в неизвестность, эта неизвестность обязательно обратит на тебя внимание. И что-нибудь подкинет, такое, что отвлечет тебя надежно и надолго.

Этот звук я бы узнала даже в шуме самой свирепой бури. Для лекаря стон боли — и маяк, и сигнал, и мольба о помощи. А мне еще и показалось, что голос знаком. Я соскочила с подоконника и кинулась к двери, но она оказалась заперта снаружи. Вот косые демоны! Добренькие хозяева, да… Ну и ладно. Я в нижнем мире от замужества сбежала, поломав свою судьбу в щепки, а тут меня просто дверью хотят удержать? Смешно.

Окно достаточно большое, а второй этаж — не проблема для того, кто в горах по таким кручам лазил, что снизу самой смотреть страшно. Иначе некоторые редкие травы не добыть, и все молодые послушницы к середине третьего года обучения могли посоревноваться с самой ловкой горной козой. А здешние дома еще построены как будто специально для скалолазок — полно выступов, карнизов и украшений. Спуститься по стене во двор — как с детских качелей спрыгнуть.

Когда подошвы моих сандалий коснулись булыжников, которыми был вымощен двор, я на несколько мгновений замерла. Но нет, тихо. Никто не поднял тревоги и не заметил, что ценная пленница сбежала. Отлично.

Я прекрасно запомнила, с какой стороны донесся стон Лильрина. Этому в обители учили особо — бывает, что раненого надо сначала найти, например в лесу или под обвалом. Так что я уже знала примерно, куда красться. И даже темнота не помеха — узкий серп луны хитро улыбался среди кисейных облаков, а мне этой малости было достаточно. Шаг за шагом, вдоль стеночки, осторожно и тихо, прячась в тенях. Этому я не в обители научилась, а еще дома, но умение пригождалось не раз. Вот и теперь…

— Можно сказать ей, что шадаг сбежал. — Мужской голос, раздавшийся буквально в двух шагах, за декоративным выступом стены, заставил меня замереть и затаить дыхание. — Даже не обязательно говорить, что он убит при попытке к бегству. Просто исчез, и все. Думаю, так для всех будет лучше. Их все равно убьют, если девушка не пройдет испытание, а если пройдет — ей хватит сложностей и без этого проходимца. Погрустит немного из чувства ответственности и успокоится, он явно ей не близкий друг.

Я крепко зажмурилась и очень медленно выдохнула. Но с места не двинулась, потому что эти двое — а в одном из них я по голосу узнала черноволосого носатого «ворона» — продолжали разговор.

— Узнал что-то стоящее?

— Слишком мало времени для настоящей пытки, а боль этот шадаг терпеть умеет, он воин. Что ему мой кнут. Поэтому я предлагаю объявить его беглецом, а самого перевезти в подвалы казармы и вот там расспросить как следует. — В голосе Ворона слышалось деловитое нетерпение, ему явно досаждало неуместное упорство пленника. — Сведения о прошлом новой светлой пригодятся командованию. Мы, конечно, храним их как главное сокровище Росшанхорна, но никому не нужно, чтобы эта сила окончательно вышла из-под контроля.

Еще раз убедилась, что волшебные небеса и прочие легенды о верхнем мире мне по-прежнему могут только присниться. Здесь все так же… интриги, ложь, боль, смерть. Власть — здесь тоже делят власть… Эх, как жалко. Еще одной мечте о прекрасном добром мире не суждено воплотиться в реальность… Ладно, не время. Слушаем дальше.

— Настоящую пытку не выдержит ни один живой ни в одном из миров, героические герои — это сказки для глупых детей. А судя по тому, как этот шадаг ненавидит свою пару, ему есть о чем поведать. Да и просто сведения о делах в нижнем мире пригодятся.