Дождь - [19]

Я обхватила его за плечи и попыталась оттащить его от врат на камень, где я смогла бы осмотреть его в свете солнца. Чернила тянулись за нами, словно кровь, пока я тащила его вперед.

Оказавшись вне тени, он судорожно вдохнул, словно тонул и отчаянно глотал воздух.

- Томо! – я убрала пряди волос с его лица. Чернила впитались в его медные пряди, из-за чего они слиплись.

Он открыл глаза и посмотрел на меня. Его зрачки были большими и мерцали черным.

Нет! Он был таким, когда чернила брали верх. Ками пытался его одолеть.

Он хватал ртом воздух и безумно стонал.

- Все хорошо, - говорила я, глаза застилали слезы. – Все хорошо, - руки покрыли чернила, когда я гладила его промокшие волосы.

Женщина подошла к нам и протянула бутылку воды. Я благодарно кивнула и открыла ее, чернила стекали по крышечке и капали на землю.

- Я позвоню в скорую, - сказал другой турист.

- Нет! – сказала я. Нельзя вовлекать больницу. А если это привлечет внимание полиции? – Все хорошо. Ему уже лучше, видите?

Томо закрыл глаза, а когда открыл снова, они были карего цвета. Я прижала ладонь к его груди.

Прошу, успокойся. Пожалуйста.

- Кэти, - выдавил он.

- Возьми себя в руки, Томо, - тихо сказала я. – Все беспокоятся.

Он понял, дыхание замедлилось.

- Но у него течет кровь! – крикнул турист.

- Это чернила, - сказала я. – Видите? – я растопырила пальцы, показывая толпе черную жидкость. Было странно показывать то, что я должна была скрывать. Их лица были искажены тревогой, я должна была скорее исправить ситуацию.

Я потянулась к сумке Томо, надеясь найти ручку или что-то другое, что можно обвинить. Пальцы сомкнулись на чем-то стеклянном, и я вытащила предмет.

Баночка чернил, закрытая, но чернила на моих ладонях загрязнили баночку, и толпа не заметит разницы.

- Протекает, - сказала я, дрожа. – Он состоит в кружке шодо. Это для проекта по каллиграфии. Он в порядке. Давай, Томо, садись.

Он взял меня за руку и поднялся. Он дрожал, сердце бешено колотилось.

- Я в порядке, - выдавил он, склонив голову перед толпой. – Простите за беспокойство. Я… перегрелся.

- Ему просто нужно немного воды, - сказала я, протянув ему бутылку. Он пил быстрыми глотками, вода стекала по губам и капала на рубашку и лямку сумки.

- Хорошо, если… вы уверены, - сказал турист.

Томохиро провел рукой по испачканным чернилами волосам. Он подогнул ноги и медленно встал. Я поддерживала его рукой на всякий случай.

- Я в порядке, - снова сказал он. – Не нужно звонить в скорую. Спасибо всем за беспокойство, - он низко поклонился толпе, глядя на землю. Он замер так, и я смотрела на него. И тут я поняла, как вся эта ситуация видится туристам. И японский этикет вынуждал нас извиняться. Я тоже поклонилась, а потом Томо схватил меня за запястье и повел вниз по ступенькам.

Нам нужно было уйти в лес. Здесь слишком много глаз. Потому мы отправились к канатной дороге.

Я сжала руку Томохиро, но он вырвался.

- Ты в порядке? – тихо спросила я. – Точно?

- Голова болит ужасно, - сказал он. – Камень был твердым.

- Это же камень.

Он усмехнулся, потирая затылок.

- Жить буду, - сказал он. Но я спрашивала не об этом.

По другую сторону канатной дороги Томохиро безмолвно пошел по тропе мимо радиовышек.

- Ты точно в порядке? – спросила я, но он брел, словно во сне. Через несколько минут впереди показался отель Нихондайра, он его обошел. За ним оказалось широкое зеленое поле, граничащее с лесом и склоном горы. В центре поля два синих глубоких озера мерцали на солнце, над ними был крошечный деревянный мост, что не выглядел безопасным. Над озером раскинулось дерево с темно-зелеными листьями, похожее на огромное дерево бонсай. Вдали в тумане я видела силуэт горы Фудзи.

- Это… просто вау, - сказала я, когда мы сели под деревом.

- Это я и хотел тебе показать, - отозвался он. – Тут мы можем быть одни. И тут можно рисовать, если до этого дойдет.

Я огляделась. Мы были достаточно далеко от канатной дороги, здесь не было туристов.

- Не совсем скрытое место, - сказал Томо. – Но здесь почти всегда тихо. Особенно, ночью.

- Стоп, ты приходил сюда ночью?

- Теоретически, - ухмыльнулся он.

- Но ты приходил, не так ли? И рисовал?

- Я же говорил, что перестал рисовать.

Я отметила, что раз мы уже связно говорим, то он оправился от удара о камень.

- Если ты не рисовал, то зачем тебе баночка чернил в сумке?

Он откинул голову назад, глядя на дерево. Ворона с вершины смотрела на нас.

- Чтобы мы смогли справиться с падением возле храма? – он рассмеялся и покачал головой, чернила слетали с его волос золотистой пылью.

Я ему не поверила. Я безмолвно потянулась к сумке на его коленях, и пальцы задели изгиб его бедра под тканью брюк.

- Ои, - возмутился он, глаза озорно сверкали. – Если ты хочешь меня изнасиловать, то я бы предпочел раздеться сам.

При этой мысли я вспыхнула.

- А ты сильно ударился, - бросила я, но он, увидев мою реакцию, усмехнулся. Я порезала палец о край блузки. Я скривилась и вытащила из сумки черный блокнот. – Объясни, - сказала я, блокнот упал на землю.

Томохиро схватил его и сунул обратно в сумку.

- Если якудза и Ками нападут, ты встретишь их без оружия?

На самом деле мысль была неплохой.