Дождь прольется вдруг и другие рассказы - [17]

— Привет, Элеонора, — сказала она, останавливаясь у изножья больничной койки, на которой нагишом лежала мисс Спичка — простыня непомерно давила на чахлую бледную грудь, и ее пришлось сбросить. — Как нога?

Мисс Спичка сломала большую берцовую кость. Гипс походил на сапог до бедра — в таких сапогах мисс Пышка когда-то щеголяла в рекламе мороженого.

— Недели через две выпишут.

Мисс Спичка взглянула на посетительницу и почувствовала, что ей еще повезло. Мисс Пышка превратилась в законченную уродину. Глаза у подруги стали поросячьими, лицо пошло пятнами, одышливый бесформенный рот с мясистыми губами затерялся где-то между подбородком и носом. Подаренный на день рождения балахон, как это ни невероятно звучит, сделался уже мал, в его вырезе виднелось убогое кружево и бретельки огромного бюстгальтера из благотворительного магазина. При всем этом мисс Пышка подавляла своим женством, а мисс Спичка, хоть и лежала без ничего, казалась вовсе бесполой. Медсестры, не слишком церемонясь в выражениях, говорили:

— Ну и пугало!

А о мисс Пышке:

— Ну и жаба!

Седьмой месяц

25 октября мисс Пышка уже не играла рекламных толстушек. Ее отчислили из агентства «Карп и Брэвитт». Рассудив, что такт соблюсти не удастся, Брэвитт заявил, что не видит смысла в дальнейшем сотрудничестве, поскольку агентство не берется обеспечить ее заказами. Когда же мисс Пышка пустилась в уговоры, что с ее стороны было, конечно, ошибкой, добавил, что, если говорить о физических данных, она совсем не тот человек, которого «Карп и Брэвитт» желает иметь своим клиентом.

Таким образом мисс Пышка пополнила ряды безработных. Она приковыляла в бюро по трудоустройству, которое, на удачу, располагалось на одной улице с агентством «Карп и Брэвитт». Так что не пришлось далеко ходить, чтобы удостовериться: она никому не нужна.

Она сидела в автобусе, колесящем по направлению к дому. На лбу пылало клеймо «безработная», но зверский голод мешал до конца осознать весь ужас данного положения.

Мисс Спичка все еще была в гипсе и передвигалась на костылях, когда ее выписали домой — при условии, что она будет сидеть на больничном и набираться сил.

Но какой там отдых. Надо было работать как минимум на полторы ставки, чтобы прокормить мисс Пышку, аппетит которой рос не по дням, а по часам. И мисс Спичка, нога в узком гипсовом сапожке, на удивление резво приковыляла в родную больницу — к вящему ужасу сослуживцев.

— Рады видеть тебя, Элеонора, — с дрожью в голосе приветствовали ее медсестры.

Элеонора походила на диковинную хищную птицу: лицо ее усохло, зубы выдались вперед, уши торчали как розовые проволочные завитки, глаза выпучились.

Довольно скоро на Элеонору стали поступать жалобы. Доброхоты уверяли, что медсестра не может обладать столь хрупким телосложением, а главное — внешностью, наводящей страх на пациентов. С мисс Спичкой поговорили по душам и освободили от занимаемой должности.

Восьмой месяц

В ноябре мисс Пышка и мисс Спичка стали беглянками (если так можно назвать людей, которые с трудом передвигаются). Они скрывались от новой угрозы, нависшей над ними, словно хоботок муравьеда, — госпитализации. Подруг постоянно терзали страхи, поскольку в любой момент мог заявиться социальный работник и «постановить», что им нельзя жить без присмотра.

Изменения теперь проистекали достаточно быстро, и девушки полностью зависели друг от друга. Мисс Спичку приходилось кормить во сне, поскольку один запах еды вызывал у нее рвотные судороги. Теплый овощной суп, осторожно заливавшийся в рот среди ночи, снабжал ее организм питательными веществами и не давал умереть от истощения. Правда, мисс Спичка немедленно просыпалась, кашляла и отплевывалась, ее осоловелые глаза глядели на подругу с гневом и возмущением.

Вскоре мисс Спичке стало казаться, что все ее тело состоит из нескольких тысяч протеинов, витаминов и минералов, и она физически ощущала, как они блуждают по внутренним органам и как их число все больше и больше тает.

Днем мисс Спичка ходила в бакалейную лавку на углу. Пособия по безработице хронически не хватало на еду, поэтому подруги продали все, что имелось в доме, кроме кровати, подушек и посуды. И все равно приходилось всячески урезать рацион и питаться исключительно порошковым супом, картошкой, рисом и овсянкой. Прочие продукты съедались слишком быстро, а пользы от них не было никакой, тем более что таскать продукты приходилось таящей на глазах мисс Спичке.

25 числа мисс Спичка потеряла сознание в магазине и сломала два ребра, упав на руки бакалейщику, бросившемуся ее ловить. Несмотря на травму, она порывалась подняться на ноги, но снова лишилась чувств, и ее срочно отправили в больницу.

Несколько часов спустя соседи, не вынеся истошных воплей мисс Пышки, требующей еды, вызвали полицию. В итоге мисс Пышка очутилась в другой больнице.

И врачи, и младший персонал отнеслись к мисс Спичке с сочувствием:

— Не беспокойтесь, дорогая. Скоро будете как огурчик.

Или:

— Элеонора, вы совсем о себе не заботились.

Но минуло несколько дней, и она услышала — правда, краем уха — совсем другие речи:

— Прогрессирующая липодистрофия.