Довод Королей - [45]

Взгляд клирика поочередно останавливался на всех. Когда пришла очередь Александра, юноше показалось, что ему за шиворот швырнули кусок льда, но он выдержал. Епископ и сын Шарло Тагэре смотрели в глаза друг другу целую вечность, потом Илларион отвел взгляд. На суровом лице отобразилось некое непонимание, так наверняка выглядел бы растерявшийся камень. Епископ еще раз оглядел посетителей таверны, отчего-то пропустив сидевшего на самом виду менестреля, резко развернулся и вышел.

– Тьфу ты, пропасть, – выразил общее мнение здоровенный, вооруженный до зубов детина, – такой вино в уксус превратит. И какого Проклятого ему здесь понадобилось?

– Может, подружку себе искал? – осклабился рябоватый гвардеец со сломанным клыком, и все с удовольствием захохотали. Сандер плеснул себе еще вина, залпом выпил и повернулся к менестрелю, но того уже не было.

2882 год от В.И.

Ночь с 16-го на 17-й день месяца Вепря.

Эльтова скала

– Ты, в конце концов, все же рехнулся, – гибкий высокий человек в темном плаще сдерживался из последних сил.

– От такого слышу, – безмятежно ответил тот, кого Сандер знал, как Аларика, а Эмзар называл Рене, и подбросил в разгоревшийся костер несколько сучьев покрупнее. Оранжевый отсвет скрадывал всегдашнюю бледность седого бродяги, задумчиво глядевшего в огонь. Его собеседник подвинулся поближе и откинул капюшон. Пламя выхватило из темноты нечеловечески прекрасное лицо с бездонными, слегка раскосыми глазами.

– И все же ты рисковал.

– Как и ты, – махнул рукой Рене-Аларик, – но мой риск, в отличие от твоего, себя оправдал. Они напуганы...

– Ты нарочно выбрал ту ночь?

– Разумеется, память никуда не денешь. Она невольно чего-то подобного ждала. Думаю, расценила мою выходку как предупреждение с того света, и не так уж и ошиблась. Хотя...

– Забудь о своих «хотя», – почти выкрикнул первый и осекся. – Извини. Просто я за тебя боюсь.

– Вот уж глупость, так глупость, мне терять нечего.

– Зато Тарра не может потерять еще и тебя, да и сам ты не шибко веришь в то, что несешь. Тебе есть что терять, поэтому ты до сих пор здесь.

– Наверное, ты прав, – Рене тронул падавшую на лоб серебристую прядь, – но в сравнении с тобой мне мало что грозит, впрочем, как и тебе в сравнении с мальчишками, на которых все и держится. Проклятье! Как мало от нас зависит!

– Сейчас, – добавил красавец.

– Но без «сейчас» не бывает «потом». Я почти уверен в том, что мы нашли. Именно поэтому я и рискнул осадить этих ведьм. Все и так висит на волоске, пусть хоть с этой стороны какое-то время тихо будет. Нужно тянуть до последнего, вдруг они все же успеют...

2882 год от В.И.

20-й день месяца Сирены.

Арция. Фло

Зима заканчивалась, все было спокойно, по крайней мере внешне. Рауль на границу не вернулся, новым наместником Севера стал Морис Реви, но он к исполнению своих обязанностей пока не приступал. Ждал тепла или же того, что король сам представит его северной знати. Ре Фло вернулся в родовое имение. В конце месяца Копьеносца Сандер и Жоффруа получили приглашение. Король Королей давал понять, что ссора со старшим братом не сказалась на его отношении к бывшим воспитанникам, хоть и не надеялся их увидеть. Жоффруа заколебался, Александр же сразу решил ехать. Вряд ли это понравилось Филиппу, но тот промолчал: то ли был уверен в брате и не хотел усугублять ссору, то ли был занят чем-то другим. В последнее время Филипп казался уставшим, жаловался на плохой сон и еще сильнее привязался к Элле.

Братья виделись редко, чем занимался Жоффруа, Сандер не знал, сам он все теснее сходился с Сезаром, но тот собирался в Оргонду проведать отца. Он звал с собой, но Александр решил съездить во Фло. Сезару и так найдется что обсудить с маршалом, не говоря уж о том, что приезд брата арцийского короля, недавно выдавшего сестру за Марка Отважного, станет при оргондском дворе событием, а младший из Тагэре терпеть не мог оказываться в центре внимания. И он ускакал во Фло в обществе Жоффруа, внезапно решившего принять приглашение.

Снег был рыхлым и темным, а днем небо сияло чистой весенней синевой. Было странно и страшно повторять путь, по которому ехали отец, дед, Эдмон... Порой Сандеру чудилось, что они вот-вот нагонят блестящую кавалькаду, и все изменится, пойдет иначе. Умом юноша понимал, что ничего подобного нет и быть не может, но обуздать расходившееся воображение не получалось. С братом они почти не разговаривали, впрочем, они никогда не ладили. В детстве сильный и рослый Жоффруа изводил его своими издевками, потом, получив нахлобучку от Дени, перестал замечать, а после истории с Муланом и «пуделями» стал побаиваться.

Сандер не пытался сломать разделивший их барьер. Родной по крови, по сути Жоффруа был для него чужим, куда более чужим, чем хохмач Луи Трюэль или романтик Этьен, не говоря уж о Сезаре, а лгать и притворяться Александр Тагэре не любил. Правду сказать, он предпочел бы ехать один, но тут уж ничего не поделаешь.

Фло почти не изменилась и вместе с тем изменилась разительно. Все так же отливали то свинцом, то серебром стены замка, шумела вода в стремительной, никогда не замерзающей Гиве, а на башне развевался алый стяг со вставшим на дыбы медведем. Все так же коренастые грабы поднимали к небесам бесчисленные грачиные гнезда и темно-зеленые шары омелы.