Доверься сердцу - [3]

Франц, очевидно по-своему истолковав ее слова, вытаращил глаза.

– Боже мой… Ты что, беременна?

– Ну конечно же нет, дурачок. Но твоя очаровательная дочурка вызвала во мне такой прилив материнских чувств, что… Одним словом, я призналась Амелии, что мечтаю о ребенке. Угадай, что она мне посоветовала? Немедленно позвонить Ульриху и сделать ему предложение.

– Гроссмайеру? – Франц болезненно поморщился. – Ради Бога, выходи замуж, но только не за него. Ульрих, конечно, первоклассный юрист, но… Как человек он, по-моему, ужасная скотина.

– Ты слышала? – Илона торжествующе посмотрела на подругу.

Они рассмеялись, а малышка вдруг заплакала.

– Дай ее мне, – обратился Франц к жене и, взяв на руки дочку, стал расхаживать по комнате. Плач тут же прекратился. – Кстати, о крутых парнях… – Он лукаво посмотрел на Илону. – Ни за что не догадаешься, кто звонил мне сегодня утром.

– Твоя телефонная книжка слишком толста, – мигом парировала та. – Так что, будь добр, избавь меня от напрасных мучений.

– Петер Адлер, собственной персоной, – объявил тот. – Помните его? Мы познакомились в прошлом году, на новоселье у Артура. Он – немец и приезжал в Вену, чтобы открыть в Австрии филиал своего банка. Ну, вспомни, Амелия, у твоего отчима были с ними дела. Петер приезжал, чтобы покрутиться в местных банковских кругах, а заодно купить загородный домик в горах. Этот парень – страстный горнолыжник. Он просто помешан на альпийских красотах. Я предложил ему почти полностью достроенный коттедж, заказчик которого обанкротился и прекратил финансирование, и Адлер согласился приехать и посмотреть дом. Не сомневаюсь, что коттедж ему понравится, и мы заключим выгодную сделку.

– Я его совсем не помню, – призналась Амелия. – И потом… в тот вечер мои мысли были заняты совсем другим. – Она заговорщически подмигнула мужу.

– Все вы, женщины, одинаковы, – с напускной строгостью проворчал Франц, хотя глаза его буквально лучились нежностью. – Стоит только отвернуться…

– А я очень хорошо запомнила этого парня, – вмешалась Илона. Друзья удивленно уставились на нее. – Нет, я не соблазняла его, – поторопилась добавить она. – Конечно, он поглядывал в мою сторону, но… Дело совсем не в этом. Просто это не тот человек, которого легко забыть.

Илона слегка покривила душой.

Петер Адлер… Нельзя сказать, что все это время она только и думала о нем. Но услужливая память не раз и не два подсовывала ей ту памятную вечеринку у Шницлеров и некоего молодого банкира из Берлина…

Да, возможно, Франц был прав, назвав Адлера крутым парнем, но это было не совсем точное определение. Чувствовалось, что этот отпрыск старинного рода с детства привык приказывать мужчинам и повелевать женщинами. Его движения, речь, сама манера держать себя – просто и в то же с каким-то внутренним достоинством – изобличали человека из высшего общества.

Не говоря уже о том, что Петер оказался самым привлекательным из всех мужчин, которых Илона когда-либо встречала!

Он был высок, белокур, хорош собой и прекрасно сложен. А ямочка на квадратном подбородке делала его превосходно вылепленное лицо просто неотразимым. К тому же у него был безукоризненно прямой нос, стального цвета глаза и упрямый чувственный рот, который как-то не вязался с хладнокровным высокомерием взгляда.

При первой же встрече с этим человеком Илону просто непреодолимо потянуло к нему.

Когда в тот вечер она подплыла к нему в полупрозрачном шифоновом платье, он тоже не сводил с нее глаз. Неудивительно – на ней, казалось, не было нижнего белья, настолько точно его телесный цвет создавал иллюзию обнаженного тела.

Нисколько не сомневаясь, что очередная птичка готова сама впорхнуть в ее сети, Илона сделала то, чего никогда раньше себе не позволяла.

Но когда она с высокомерным видом пригласила его домой, на бокал вина, Зигфрид, как она его мысленно называла, взглянул на нее так, словно услышал что-то неприличное. Он отказался – тоном, который сделал бы честь самой королеве Виктории, – вежливо пожелал Илоне доброй ночи и быстро удалился, оставив ее в полном одиночестве.

Никому и никогда еще не удавалось избежать ее чар. Петер Адлер оказался первым. И он же впервые дал Илоне понять, что она просто-напросто вульгарная бабенка, готовая броситься на шею первому встречному.

После его ухода она впала в такую ярость, что была вынуждена на целых полчаса запереться в пустой комнате. А потом еще две недели – и какие недели! – понадобились ей, чтобы преодолеть пережитую боль унижения и снова стать самой собой, самоуверенной и неотразимой Илоной Орошвар.

И вот теперь Петер Адлер возвращается… Она сама не могла понять, радует ее это или пугает.

– А господин Адлер знает о том, что мы с тобой партнеры, Франц? – как бы между прочим осведомилась Илона.

Она не могла вспомнить, что именно успела рассказать о себе «Зигфриду» в тот вечер. Его краткие отрывистые ответы отчасти выбили ее из колеи. Но, как правило, она редко откровенничала в момент знакомства с представителем противоположного пола, в основном уделяя внимание его собственной персоне. Так что, скорее всего, Адлеру неизвестна ее профессия, не говоря уже об увлечении живописью. Эту свою маленькую тайну она обычно оставляла до второй встречи.