Доверено флоту - [8]

Итоги боевой и политической подготовки в 1940 году подводились на состоявшемся в Москве в начале декабря сборе командующих флотами и флотилиями и членов военных советов при участии руководящих работников наркомата и члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова. По существу, это было расширенное заседание Главного Военного совета ВМФ.

Впервые руководящие работники всех флотов собрались в обстановке уже начавшейся новой мировой войны. Характеру современной войны, анализу операций на море, выводам из них был посвящен специальный доклад, с которым выступил первый заместитель наркома адмирал И. С. Исаков. К выводам относилась необходимость настойчиво совершенствовать оперативно-тактическую подготовку командных кадров. Подчеркивалась важность вдумчивого, не формального изучения вероятного противника. Остро ставился вопрос о том, что нужны бдительность, постоянная боевая готовность.

Сделанное за год черноморцами получило высокую оценку. Это вызывало прилив энергии, хотелось быстрее добиться большего. Преодолевая обычную прежде сезонность в боевой подготовке на море, наш флот интенсивно продолжал ее и зимой. Начинать боевую учебу в новом году не с азов, не с отработки поста, подразделения, одиночного корабля, как было раньше заведено, а идти дальше от уровня, достигнутого в закончившемся году, — такова была одна из данных на сборе принципиальных установок. И мы ощущали усиленное, я бы сказал, скрупулезно-пристальное внимание к тому, как решаются запланированные учебно-боевые задачи, со стороны наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова, Главного морского штаба и Главного управления политической пропаганды ВМФ.

В порядок дня встало глубокое овладение командирами тактикой высадки десантов, поддержки приморского фланга армии, нанесения ударов по базам противника, ведения боевых действий на морских коммуникациях. Учебе помогало утвержденное в 1940 году «Временное наставление по ведению морских операций».

Новые задачи требовали большей заботы и об идейно-политической закалке военных моряков. Политико-моральное состояние флота было высоким — в этом сомневаться не приходилось. Однако имела место некоторая оторванность политической работы от конкретной практики боевой подготовки. Кое-кто был склонен свести воспитательную работу к голому просветительству. Этим, в частности, объяснялось то, что на период учений не всегда составлялись планы партийно-политического обеспечения. Мы сознавали, сколь важно сделать политработу более содержательной и более оперативной, целиком и полностью подчинить ее делу повышения боеготовности флота.

По указанию руководства ВМФ в марте 1941 года было проведено учение по отражению воздушного десанта (опыт войны на Западе подтверждал его возможность) в районе Севастополя с фактической выброской дальней авиацией воздушно-десантных частей из Киевского Особого военного округа, наступавших на нашу главную базу. Это учение помогло увидеть слабые места в ее обороне.

Следует сказать, что подготовкой к обороне Севастополя с суши командование флота стало заниматься еще в конце 1940 года (имея в виду, конечно, не осаду города противником, дошедшим до Крыма от границы, — такое представить было тогда трудно, а отражение атак десантов — как воздушных, так и морских). Для рекогносцировки и выбора главного рубежа сухопутной обороны — на этот счет имелся специальный приказ наркома, касавшийся и других военно-морских баз, — была образована комиссия во главе с комендантом береговой обороны флота и главной базы генерал-майором береговой службы П. А. Моргуновым. Ближайшими помощниками его, как всегда, были начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар К. С. Вершинин и начальник штаба береговой обороны Главной базы полковник И. Ф. Кабалюк. И конечно, большую роль в этом деле играл начальник инженерного отдела фронта военинженер 1 ранга В. Г. Парамонов.

К весне 1941 года оборонительный рубеж был намечен. Планировался он в 10–16 километрах от Севастополя, то есть на расстоянии, не позволяющем противнику обстреливать город такой артиллерией, какая могла быть на вооружении у десантных частей. Комиссия Моргунова выбрала места для заграждений, дотов и дзотов, командных пунктов, убежищ.

Тогда же, весной сорок первого — и уже с учетом мартовского учения по отражению воздушного десанта, — была приведена в определенную систему организационная сторона сухопутной обороны Севастополя: определен состав привлекаемых к ней сил, фронт обороны разделен на три сектора и два самостоятельных боевых участка — городской и балаклавский. Военный совет утвердил комендантов секторов и боевых участков (ими назначались по совместительству командиры флотских береговых частей). Началась практическая отработка этой организации, прежде всего — в штабах.

Ответственность за защиту Севастополя с суши, естественно, возлагалась на командование береговой обороны — на генерала Моргунова, который являлся также начальником Севастопольского гарнизона. Петр Алексеевич Моргунов — сын потомственного московского пролетария и сам в юности слесарь, участник Октябрьских боев за власть Советов в Москве, член партии с 1920 года — служил в Крыму с тех пор, как пришел сюда бойцом курсантской бригады, сражавшейся против врангелевцев. В черноморской береговой обороне, которую он теперь возглавлял, Моргунов последовательно прошел все командные ступени, начиная с командира огневого взвода на одной из батарей. Это был человек всем известный на флоте и всеми уважаемый, по характеру — спокойный и немногословный, очень собранный. А уж местность под Севастополем со всеми ее высотами, оврагами и балками он знал, пожалуй, как никто другой.