Досье Уильяма Берроуза - [57]

Карл приехал в город Кеведо, пропитанный миазмами, вялым угрюмым насилием и серыми призраками малярии, прилетающими на грязные улицы с реки. В номере отеля на деревянных нарах лежали два соломенных тюфяка, еще был блестящий медный кувшин с водой и сухое пыльное корыто. По растрескавшейся бамбуковой стене медленно полз скорпион. На одном из тюфяков валялся паренек, читающий испанский вестерн под названием «Е1 Cuerda». Встав, он представился. Рассказал, что едет на побережье вступать в ВВС… " Yo soy un pobre muchacho pero tengo sentimientos muy elevados«*. Потом он погибнет, испытывая неисправный парашют, стащенный Траком Хасаном из «Блум и Круп Инк.» – в этом скандале так же будет замешан зловещий албанский делец, известный как мистер Ин. Начинал он с обслуживания туалетов конгресса, где установил микрофон, чтобы записывать звуки испражнения. По ряду причин впоследствии никто не признал, что парашюты дефектны, так что все ВВС республики погибли ни за грош.

* Хоть я и нищий, но чувства мои весьма возвышенны (исп.). – Примеч. пер.

Прелестная шлюха, наполовину китаянка, наполовину негритянка, стоя в открытой двери, спрашивает сигарету. Паренек с улыбкой оборачивается к Карлу. Тот пожимает плечами. Шлюха заходит в номер снимает розовую комбинацию и остается в чем мать родила. На ржавой канонерке молодой морпех, голый, если не считать карабина и пояса с патронами, свесил ноги через борт и сдрачивает на маслянистую пленку на воде. Вот ты снова в школе трахаешься с соседом по комнате в раздевалке черный дым плывет над изъеденным термитами полом кабина парового экскаватора телепается на ветру на пляже под пальмой. В Тинго Мария юный солдат облокотился о стену комиссариата и улыбается Карлу.

– Ahora viene*.

* С прибытием (исп.). – Примеч. пер.

Команданте – пожилой мужчина с темным грубым лицом и светло-серыми глазами. Пожав руку, он принимается изучать бумаги Ли на столе. Сев на стул, солдат откидывается к стене.

Внезапно команданте поднимает глаза сияющие в темном кабинете под мокрыми деревьями.

– Сеньор, у вас документы не в порядке. Нет разрешения на путешествие за пределы столичного округа. Нет ни отметки полиции ни заверенных показаний о вашем статусе ни специального пропуска сюда.

– Но я здесь уже…

– Еще одно нарушение. Виза просрочена.

– Но у меня и не было никакой визы.

– Что является еще более тяжким нарушением. Вы должны немедленно вернуться в столицу. – Он насмешливо смотрит на Ли и разводит руками. Юный солдат чешет в паху. Бросив взгляд вниз он расстегивает пояс ширинку и достает член с набухшей головкой и шевелящимся, крепнущим стволом. Оттянутый вниз пенис хлопает его по животу. Балансируя на двух ножках стула. Ли обеими руками вцепляется в естество, изображая, будто пилотирует самолет, поливает огнем землю внизу.

– Смирно! – рявкает команданте. Паренек встает по стойке «смирно», и штаны падают на щиколотки. Тело его в солнечных лучах подобно засаленной меди, член неистово пульсирует.

– Али отвезет тебя на служебном грузовике в Макоа. Там сядешь на автобус до столицы. Кстати, мой друг может тебе помочь. – Он протягивает Ли визитку, где написано «Гонзалес де Карне, визовые разрешения».

Иисуса так и не выполнившего своих обещаний снимают с креста и увозят на «скорой помощи». Дело происходит в восточном Сент-Луисе.

– Они когда-нибудь сами это делают? – спрашивает Карл у крупье за столиком для блэкджека.

– Естественно, нет. Что такое, по-твоему, самоубийство? Восемь часов на ногах режут меня без ножа, а попробуй упусти одного джанкового пердуна, и босс устроит мне веселую жизнь. Всяк норовит крупье обидеть. Вообще жизни нет.

Карл через членоворота вошел в город. Каменные улицы, заросшие сорняками и вьюном, известняковые хижины с соломенными крышами. Местные жители нагишом валяются перед домом на обочине, смотрят пустыми глазами, словно высосанные досуха. Под их немыми взглядами у Карла набухают губы, в глазах темнеет от вожделения, стискивающего пах и внутренности, темные удовольствия так возбуждают, легкие, до предела набрав воздуха, трутся о ребра.

Посреди поля стоит каменная фигура Бога кукурузы, двенадцати футов ростом, пенис извергает каменное семя и побеги маиса, лицо строгое отстраненное незамутненное смотрит с мальчишеской издевкой – невинная жестокость видна в полных губах, выкрашенных в багрянец, извращенная ласка в опущенных глазах…

Охранник выдал Карлу маску пожилой индианки-крестьянки со следами былой красоты – опухшую рябую пятнистую с деснами изъеденными бразильскими язвами. А теперь просим, так сказать, обеспечить звуковое сопровождение. Ах любимый ах дрожащий ягуар ах утренний ветер. Команданте одевается и смотрит на Карла со слабоуловимой враждебностью.

– Подождите в кабинете, пожалуйста.

Через пару минутой выходит, застегивая китель.

– Аптека? Вроде бы есть по ту сторону лагуны. Ядам проводника.

Проводник – пацан лет четырнадцати, черный, как уголь, с тонкими чертами и мягкими звериными ушами. Тело его дрожит от желания служить и угождать. Они идут по грязным улицам где разлагаются свиньи и стервятники пожирают гнилые туши скатов и дельфинов. Паренек так и скачет вокруг Карла. С невероятной скоростью взбирается на деревья, рвет там химою и прочие фрукты, с робкой улыбкой предлагает их Карлу.