Досье Сарагоса - [19]

Гитлер вступает в нее в 1920 году. Двумя годами позже он уже ее лидер. Благо-даря ему и некоторым другим, НСДАП получала гораздо лучшее финансирова-ние, чем могли бы ей предложить членские взносы партийцев…

Мог ли этот инцидент на самом деле ускользнуть от внимания Гейдриха и Мюллера, ставших постоянными соучастниками начиная с 1934? Может быть, они не осмеливаются трогать Николаи, потому что его защищает Гитлер?

Они не трогают также Ойгена Отта, «этого маленького шваба, который строит из себя большого пруссака», как говорил о нем один из генералов, друзей Николаи. Итак, Отт играет очень значительную роль в Японии благодаря очень высоким связям, которые предоставил ему Николаи.

Наряду с его связями с различными японскими официальными лицами, в 1942 году становится известно, что Ойген Отт был и близким другом знаменитого со-ветского шпиона Рихарда Зорге. Один факт из многих других, подобных ему, который заставил Канариса сказать, что Николаи из-за своего восхищения не-которыми большевиками дошел до того, что превратился в «полного союзника Москвы».

Зорге был под подозрением с 1941 года. Следовательно, Мюллер должен был бы за ним следить, так же как и Ойген Отт. Конечно, он послал в Токио полков-ника Гестапо Йозефа Майзингера, но тот почти сразу же стал сотрапезником Зорге, вплоть до долгих совместных попоек, и не находил в действиях Отта и Зорге ничего предосудительного! Вальтер Шелленберг, который возглавил СД после убийства Гейдриха в Праге в 1942 году, говорил о Майзингере, что он был «одним из наиболее подлых созданий в банде убийц на службе Гейдриха».

Мимоходом давайте отметим, что прежде чем появиться в Японии, Рихард Зорге в 1923 году был одним из главных подстрекателей Коминтерна в Руре, что он укрылся в СССР, побывал советским шпионом в Китае, затем нахально возвра-тился в Берлин в 1933 году под своим настоящим именем, прежде чем уехать в Токио в должности журналиста на службе нацистской партии…

Советский аппарат работал хорошо! В течение зимы 1932–1933 годов архивы с досье на коммунистов были почищены в Гамбурге, в Киле, в Берлине и в Мюн-хене, как раз в вотчине Генриха Мюллера. Того самого Мюллера, которого называли живой картотекой на кадры на службе Москвы.

3.5. Первые шаги к Пакту 1939 года

Удивительная пассивность Мюллера, главным образом по отношению к Вальте-ру Николаи, о котором он, так же как Гейдрих, знает то же самое, что думает об этом адмирал Канарис, деятель, которого они ненавидят, но с кем им приходит-ся конкурировать в вопросах антикоммунизма и антисоветизма.

Они знают, например, что как только Гитлер стал канцлером, Николаи испробо-вал все возможные интриги, чтобы получить в свои руки власть над Абвером. Но флот стойко сопротивлялся чисто нацистскому аппарату. Взбешенный Нико-лаи, который стремился получить для себя прикрытие посерьезнее, чем долж-ность директора института истории, сосредоточился на Иоахиме фон Риббен-тропе, зная об его амбициях стать министром иностранных дел, чего он добьет-ся только в 1938 году. В тот момент он занимался англо- американскими делами в этом министерстве, в выделенной для него сфере.

Николаи понял, что фон Риббентропу, если он хочет подняться по карьерной лестнице, нужно чем-то блеснуть перед Гитлером. Он тоже мог бы приманить его тем, что у него еще есть в мире агентурная сеть, которая могла бы быть ему полезной, но ему нужно ее усилить и развить. Для этого ему необходимы слу-жебные помещения и регулярное финансирование, которое он уже не получает от промышленников и банкиров, его прежних спонсоров, ведь они теперь поддерживают Гитлера, прислушиваются к экономисту Ялмару Шахту, и опасаются махинаций, которыми занимается Николаи.

Убежденный им Риббентроп предлагает Николаи помещения в Берлине на улице Викторияштрассе, дом 34, под прикрытием «Бюро по делам евреев». Это при-крытие представляется более чем когда-либо полезным, в то время, когда Сити и Нью-Йорк являются инструментами этой «плутократии», которую Геббельс разоблачает каждый день.

Развитие сети Николаи продолжается. Ойген Отт в Токио, Макс Рингельман, другой из его людей, — консул в Хайфе. Николаи считает, что наряду с японской картой в Азии, Берлин должен разыгрывать арабскую карту на Ближнем и Среднем Востоке. Потому он восстанавливает «культурную миссию» под руко-водством Бальдура фон Шираха, руководителя «Гитлерюгенда» («гитлеровской молодежи»), которая отправляется на место в 1937. В эту миссию Николаи, оче-видно, включил нескольких своих людей, на тот случай, если понадобится бе-седовать с сирийцами и иракцами не о вопросах культуры…

Наиболее масштабная и наиболее серьезная по своим последствиям интрига разворачивается все-таки в Берлине. Она началась в 1935 году с появлением в советском дипломатическом корпусе двух особых посланников Сталина, в гла-зах которого грядущие события в Испании должны были послужить великолеп-ными приманками, с фашизмом с одной стороны, и антифашизмом с другой.

Один из них по имени Евгений Александрович Гнедин прибыл как первый сек-ретарь посольства СССР, а вскоре после него приехал и некий Александр Эрдберг. Предполагалось, что они приехали, чтобы оживить германо-советское промышленное и торговое сотрудничество, испытывавшее значительный регресс на протяжении уже двух лет. В действительности Гнедин и Эрдберг должны были, при поддержке двух доверенных лиц Сталина в НКВД, прозондировать в немецкой столице шансы на сближение, вроде того, которое начали и осу-ществляли с 1919 по 1932 год Николаи и различные немецкие генералы. Сбли-жение, доходящее до геополитического соглашения. Но требовалась осторож-ность, так как даже после 1934 года в нацистской партии остаются кадры, кото-рые твердо верят в антисоветский и антикоммунистический крестовый поход.