Досье «ОДЕССА» - [29]

28 ноября еще одна посылка, тоже из Гамбурга, прибыла на завод № 333. Там всю почту, адресованную немецким ученым, вскрывали египетские чиновники. И когда веревочку на этой посылке один из них перерезал, раздался взрыв, который убил пятерых и десятерых ранил. Третью смертоносную посылку удалось обезвредить. Она пришла 29 ноября.

К 20 февраля 1963 года агенты Хареля снова занялись ФРГ. Д-р Хайнц Кляйнвахтер, еще не решивший, перебираться в Каир или нет, возвращался на машине домой с работы в лаборатории в Лёррахе, городке неподалеку от швейцарской границы, как вдруг дорогу перегородил черный «мерседес». Сидевший в нем выпустил всю обойму своего автоматического пистолета в ветровое стекло машины Кляйнвахтера, но тот успел нырнуть под приборную доску. Вскоре полиция разыскала «мерседес». Как оказалось, за день до покушения машину украли у истинного владельца. В перчаточном ящике лежало удостоверение личности на имя полковника Али Самира. Так звали главу египетской тайной полиции. Агенты Иссара Хареля ясно, да еще и с явной долей черного юмора, сообщили то, что хотели.

К тому времени о действиях израильских террористов стали писать газеты ФРГ. Разразился скандал. А второго марта молоденькой Хайди Гёрке, дочери профессора Поля Гёрке, зачинателя производства насеровских ракет, жившей в ФРГ, позвонили в ее фрайбургскую квартиру, предложили встретиться в швейцарском отеле «Три короля» у самой границы с Германией.

Хайди сообщила обо всем полиции ФРГ, те предупредили швейцарцев, которые установили в номере, где должна была состояться встреча, подслушивающее устройство. На встречу пришли двое мужчин в черных очках, они настоятельно просили Хайди и ее младшего брата уговорить отца вернуться из Египта в Германию, если ему дорога жизнь. За мужчинами установили слежку и в тот же вечер их в Цюрихе арестовали, а 10 июня 1963 года в Базеле они предстали перед судом, который вскоре превратился в международный скандал: главным из двух агентов оказался Йозеф Бен-Гал, гражданин Израиля.

Суд прошел хорошо. Профессор Йокклек, выступавший свидетелем, рассказал о боеголовках с бубонной чумой и радиоактивными отходами, и джинн был выпущен из бутылки. Пытаясь спасти положение, израильское правительство воспользовалось судебным процессом, чтобы разоблачить планы египтян совершить геноцид. Судьи пришли в ужас и оправдали обвиняемых.

Изменилось положение и в израильском правительстве. Хотя канцлер Аденаэур лично обещал Бен-Гуриону приложить все силы, чтобы воспрепятствовать участию немецких ученых в постройке египетских ракет, скандал унизил израильского премьера. Он гневно отчитал Иссара Хареля за превышение данных ему полномочий. Харель тут же подал в отставку. К удивлению генерала, Бен-Гурион принял ее, еще раз подтвердив, что в Израиле незаменимых нет, включая самого шефа разведки.

В тот вечер, 20 июня 1963 года, у Иссара Хареля был долгий разговор с близким другом, генералом Мейром Амитом, тогдашним главой военной разведки. Генералу Амиту врезалось в память и содержание разговора, и напряженное, гневное лицо родившегося в России бойца по прозвищу Иссар Грозный.

– Должен сообщить тебе, мой дорогой Мейр, что отныне Израиль мщением не занимается. Его заменила дипломатия. Я подал в отставку, и ее приняли. Я просил назначить своим преемником тебя, и, по-видимому, они согласятся.

Министерский комитет, наблюдающий в Израиле за действиями разведки, и впрямь согласился. В конце июня генерал Мейр стал главой «Моссада».

Однако пробил и час Бен-Гуриона. «Ястребы» в правительстве страны, возглавляемые Леви Эшколом и министром иностранных дел Голдой Мейр, заставили его подать в отставку, и 26 июня 1963 года премьером Израиля стал Эшкол. А Бен-Гурион, качая от негодования головой, отправился в родной киббуц. Впрочем, членом кнессета он остался.

Новое правительство выжило Бен-Гуриона, однако Иссара Хареля не вернуло. Очевидно, там посчитали, что Мейр Амит будет послушнее вспыльчивого Хареля, который к тому же пользовался в израильском народе любовью почти легендарной и гордился этим.

Не отменило новое руководство и последние распоряжения Бен-Гуриона. Установка генералу Амиту оставалась прежней – избегать в ФРГ скандалов, связанных с немецкими учеными-ракетчиками. Потому за неимением лучшего Амит набросился на тех, кто уже переехал в Египет.

Их поселили в Меади, в десяти километрах от Каира, на берегу Нила. В маленьком городке, совершенно очаровательном, если бы не бесчисленная охрана, превращавшая жизнь немцев почти что в тюремное заключение. Подобраться к ним Амит решил через своего главного человека в Каире, владельца школы верховой езды Вольфганга Лютца, который с сентября 1963 года рисковал головой ежедневно и через шестнадцать месяцев попался.

А для немецких ученых, уже и так сильно напуганных взрывающимися посылками из ФРГ, осень 1963 года стала просто кошмаром. Живя в Меади в окружении египетской охраны, они стали получать из Каира послания с угрозами.

Д-ру Йозефу Айзику, например, пришло письмо, где удивительно точно описывались его дети, жена и работа, а потом предлагалось вернуться в ФРГ. Подобные послания получили и остальные ученые. 27 сентября пришедшее д-ру Кирмайеру письмо взорвалось у него в руках. Для многих ученых это стало последней каплей. В конце месяца д-р Пильц покинул Каир, взяв с собой и несчастную фройляйн Венду.