Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений - [12]

Между тем стажировка Синявской продолжалась более полутора лет. За это время она успела развестись со своим мужем и к приезду в Москву была уже свободна. Однако официально оформлять свои отношения с Магомаевым она не торопилась. Так продолжалось до тех пор, пока их общий знакомый не выдержал, взял их паспорта и отнес в загс. 23 ноября 1974 года они расписались. В тот же день в одном из столичных ресторанов состоялась свадьба на сто персон. Кроме этого, еще человек триста, прослышав об этом событии, собрались возле ресторана и дружно скандировали, чтобы Магомаев исполнил их любимые песни. В такой день певец не смог отказать страждущим и в течение получаса пел на бис в раскрытом окне ресторана. Затем месяца три ходил с бронхитом.

После шумного гуляния в Москве молодые отправились в свадебное путешествие на родину жениха - в Баку. Синявскую приняли там как «гялин» - невестку всего Азербайджана. Сам первый секретарь ЦК КП республики Гейдар Алиев устроил молодоженам по этому случаю торжественный прием на своей даче.

Между тем первые несколько лет супружеской жизни Магомаева и Синявской не были безоблачными. Две сильные, к тому же творческие личности никак не могли поделить между собою семейный пьедестал. Из-за этого между ними все чаще возникали ссоры, некоторые из которых приводили к временной разлуке - в таких случаях Магомаев брал билет на самолет и улетал в Баку. Однако эти отъезды довольно быстро заканчивались воссоединением сторон, при этом первым шаг к примирению делал Магомаев. Очень часто эти примирения, учитывая широкую восточную натуру Магомаева, обставлялись им весьма торжественно и пышно.

Т. Синявская вспоминает: «Был случай, когда Муслим, возвращаясь из какой-то поездки, завернул ко мне на гастроли в Казань. Я пела Любашу в «Царской невесте», и в антракте, когда я вышла на поклон, мне поднесли от него огромный букет - меня за ним не было видно. Там было сто пятьдесят четыре гвоздики! Весь зал ахнул. И, конечно, когда он появился в ложе, зрителям было не до оперы...»

Что касается творческой жизни Магомаева в те годы, то в 1975 году он стал художественным руководителем Азербайджанского государственного эстрадно-симфонического оркестра. А еще через три года принял решение после длительного перерыва вернуться на оперную сцену. Всего в концертном репертуаре Магомаева насчитывается более 600 произведений, среди которых арии из опер: «Свадьба Фигаро», «Волшебная флейта», «Риголетто», «Севильский цирюльник», «Отелло», «Паяцы», «Фауст», «Евгений Онегин» и др.; романсы П. И. Чайковского, С. В. Рахманинова.

В то же время Магомаев не забывал и об эстраде. Он продолжал исполнять песни советских композиторов, сам сочинил более 20 песен. Написал даже музыку к нескольким фильмам: «Я знаю твое лицо», «Только нарисованные цветы боятся дождя» и др. Огромную популярность среди слушателей приобрела работа Магомаева в мультипликационном фильме «По следам бременских музыкантов», где певец исполнил большинство вокальных партий.

В 70-е годы популярность Магомаева у слушателей по-прежнему была высокой. Причем его одинаково горячо любили и простые слушатели, и высокие государственные деятели. Сам Л. Брежнев неоднократно признавался, что у него только два любимых певца - Муслим Магомаев и Людмила Зыкина. На почве этой любви Магомаеву в конце 70-х пришлось несколько раз выступать перед членами Политбюро на «дачных» концертах. Особым успехом у партийной публики пользовалась песня «Вдоль по Питерской...». Когда министерство культуры Франции обратилось к советскому министру Екатерине Фурцевой отпустить к ним на два года Магомаева, та ответила: «Два года - слишком много. У нас Магомаева все любят...»

Между тем, как вспоминает сам М. Магомаев, даже в зените своей славы он не был, что называется, пробивным человеком. Никогда не мог завязать нужные знакомства, терялся, когда надо было что-то выпросить у властей предержащих для себя или своих близких. Певец вспоминает: «Давным-давно, когда мы были еще молодыми, Иосиф Кобзон выговаривал мне: что ты сидишь, у тебя нет никаких знакомств, давай, говорит, я тебе покажу, как надо жить. Я согласился. Мы сели в машину часов в 10 утра. Господи, куда он меня только не возил! В какие-то аптеки, какие-то гастрономы. Потом мы попали в Министерство внутренних дел, к каким-то начальникам. К концу дня я валился с ног. Говорю: не нужна мне такая жизнь, лучше я пойду напьюсь. А он мне: надо всегда иметь нужный круг знакомств, чтобы вовремя воспользоваться их услугами.

Но не могу я так, может, это во мне восточная леность...»

Между тем, несмотря на свою леность, Магомаев к началу 80-х успел получить несколько высоких званий: народного артиста Чечено-Ингушской АССР, народного артиста Азербайджанской ССР, а затем и народного артиста СССР. Он даже какое-то время побыл депутатом Верховного Совета Азербайджана. Как вспоминает певец: «Алиев был моим единственным покровителем, которого я - честно могу сказать - не очень-то беспокоил просьбами личного характера. Больше я ему надоедал с другими людьми. Поэтому он меня и сделал депутатом. Сказал: «Ты и так постоянно для кого-то что-нибудь просишь, так будь депутатом, будешь приходить ко мне на законных основаниях». Ну, депутат из меня очень плохой получился. На сессиях я никогда не сидел, приходил только отметиться, послушать вступительную речь Алиева и уйти тихонечко...»