Дороже всех наград - [21]

— Потрясающе!

Келзи чуть не вздрогнула, когда Тейт вынес наконец свой приговор. Нетрудно было догадаться, что он нечасто употребляет такие слова. Наконец Келзи взглянула на себя в зеркало. Стрижка оказалась совсем не такой, как она думала. Ничего оригинального — просто волосы выглядели так, словно их только что растрепало ветром, или, скорее, немного напоминали снегопад при лунном свете, когда крупные снежинки ложатся рядом и блестят, не желая растаять сразу.

— Вот это да! Это то, что надо, — Тейт с благоговением коснулся прядки на виске Келзи. — Это именно то, что я хотел увидеть. Черт побери! Вас можно уже сейчас поместить на обложку журнала.

Келзи была на верху блаженства. Однако она с грустью сознавала, что похвала Тейта относилась, по сути дела, не к ней, а к тому, кто воплотил его мечты.

Келзи держала в руках кусок прозрачной голубой материи. Она отказывалась верить своим глазам и ушам.

— Вы шутите! — еле выдавила из себя девушка. — Мы купили вчера разной одежды на несколько тысяч долларов, а вы хотите, чтобы я надела вот это?

— Не спорьте. На это нет времени. Наш фотограф берет тысячу долларов в день.

Келзи подняла к глазам краешек материи.

— И он не мог придумать ничего более остроумного?

— Он считает, что одежда является лишним препятствием.

— Что ж, — сказала Келзи, запахивая плотнее полы халата. — Мы с ним никогда не поймем друг друга. Мне снимать все?

— Нет, — Тейт кашлянул. — Можете остаться в трусиках.

— Вот здорово, — Келзи заставила себя подмигнуть Тейту, хотя на самом деле внутри у нее все дрожало. — Как на приеме у врача, да?

Тейт кривовато усмехнулся, а Келзи быстро прошла в гримерную и задернула занавеску, отделявшую помещение размером не больше чулана, в котором находился душ. Скинув халат, она с недовольным видом встала на не слишком чистые кафельные плитки. У Келзи давно сложилось впечатление, что уборщица старается заходить в гримерную как можно реже. Интересно, сумела ли она пробить брешь в укреплениях Тейта своей безукоризненной работой в течение последней недели? Келзи от души надеялась, что да.

Когда Келзи вернулась, все было готово для съемки. Она облачилась в предложенное ей одеяние, которое вместо того, чтобы облегать ее на манер индийского сари, перетягивало плечи и прижимало к бокам руки, так что девушка чувствовала себя похожей на египетскую мумию.

— Что вы сделали? — подбежал к ней фотограф. — Нам нужны мягкие складки, а вы словно покрыли себя слоем бинтов.

Прежде чем Келзи успела сообразить, что с ней делают, фотограф поставил ее на табуретку и велел прижать рукой к груди один из концов материи. Потом он уложил ткань так, что теперь она свисала фалдами спереди и чуть собралась в складки на спине. И, к собственному удивлению, Келзи поняла, что вовсе не выглядит голой — одеяние оказалось гораздо целомудреннее купальников, в которых она уже снималась. Не уделив ни малейшего внимания ее волосам, он начал фотографировать. На лицах стоящих тут же Джина и Тейта было ясно написано, что они нисколько не сомневаются — снимки будут потрясающими. Тейт переминался с ноги на ногу, а на лице Джина сияла довольная улыбка.

Они поработали еще полчаса, затем Джин ушел, явно довольный ходом съемок. И тут Келзи вдруг вздрогнула и густо покраснела, заметив у стены свою сестру Девон, проскользнувшую в открытую дверь.

По указанию фотографа ткань то поднимали, то опускали, меняя тем самым облик Келзи — она выглядела то соблазнительной и сексуальной, то почти целомудренной. Стоя с обнаженным плечом и полуобнаженным бедром, Келзи увидела, как Тейт подошел к Девон. Боже правый! Ведь достаточно одной беспардонной реплики ее сестрицы, чтобы весь энтузиазм Келзи испарился, как дым! Келзи так старалась услышать разговор, что наклонилась в их сторону и потеряла равновесие. Табуретка опасно зашаталась. Но даже теперь, стараясь не свалиться с нее, Келзи сжимала пальцами ткань, боясь больше всего на свете, что она может развернуться. На секунду Келзи представила, как лежит на полу среди бесформенной кучи голубой ткани, из-под которой торчат только кончики ее рыжих волос.

— Черт побери! — выругался фотограф, подхватывая Келзи под локоть. — Вам очень хочется опрокинуть табуретку? — Он закинул висевший внизу угол ткани на плечо Келзи, словно тоже вдруг решил позаботиться о ее скромности.

— Нет, я… — испуганно лепетала девушка.

— Что там происходит? — поинтересовался Тейт. — Вы что, не можете закутать ее как следует?

— Задрапировать как следует? Очень трудно сделать это с моделью, которая пытается спрыгнуть с возвышения, — огрызнулся фотограф. — А если вы хотите, чтобы работа шла как следует, не лучше ли уйти в свой кабинет и перестать отвлекать ее внимание.

— Я как раз забочусь о том, чтобы ничто не отвлекало ее внимание.

— Девон? — Келзи вопросительно взглянула на сестру.

— Он говорит, что я должна уйти! — возмущенно воскликнула Девон.

— Это работа, а не развлекательное зрелище, — властно произнес Тейт. Голос его отозвался гулким эхом в огромном зале.

Келзи соскочила с табуретки, слегка поцарапав бедро об угол, и, прижимая к груди материю, направилась к тому месту, где стояли Девон и Тейт.