Дороже всего на свете - [20]

А вдруг она вырвется и убежит? Он сжал руль еще крепче и сконцентрировался на дыхании, чтобы не выдать себя.

– У тебя здоровый цвет лица, и я не слышал сегодня утром, чтобы ты кашляла. Чувствуешь себя лучше?

При звуке его голоса она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и изобразила улыбку.

– Да, спасибо.

– Не меня благодари, – сказал Берк с усмешкой, благодари доктора Кокса.

Она не ответила, и он почувствовал себя неуютно. Да, без ее участия будет довольно трудно поддерживать беседу. Можно включить радио, но он не хотел давать ей повода хранить молчание.

Вскоре он повернул на дорогу к «Луговому жаворонку».

Берк знал, что это один из лучших реабилитационных центров. Были и другие места, которые стоили намного дешевле, и Шеннон могла бы поместить свою мать в один из них. Но она решила работать на двух работах, взять заем на обучение, стать суррогатной матерью – и все для того, чтобы быть уверенной: о ее матери не просто заботятся, но заботятся хорошо.

Такая женщина достойна уважения.

Шеннон самостоятельно выбралась из машины, не дожидаясь, пока он обойдет вокруг и откроет дверцу, и направилась к зданию, но он догнал ее и взял под локоть.

Войдя в центр, Шеннон улыбнулась и обменялась любезными фразами с медсестрой. Та зарегистрировала их и провела к комнате матери. Перед закрытой дверью после некоторой паузы Шеннон повернулась к нему.

– Ты должен знать… Перед тем, как мы войдем… – сказала она сбивчиво. Затем закрыла глаза, глубоко вдохнула и снова начала:

– Моя мама часто что-нибудь путает. Она еще узнает меня, но иногда думает, что я маленькая девочка, или говорит со мной так, словно я – мой отец. Я не знаю, как она отнесется к тебе.

– Шеннон, – мягко произнес Берк, положив руку ей на плечо, – все нормально. Я очень хочу познакомиться с ней.

Его слова, похоже, успокоили девушку, и она толкнула дверь, войдя в комнату первой. Мама сидела на коричневой кушетке рядом с окном, с книгой на коленях, ее ноги покрывал разноцветный старый бабушкин плед.

– Привет, мам, – Шеннон подошла к матери и наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. – Как ты себя чувствуешь?

Доброе овальное лицо Элеонор Мориарти прояснилось при виде дочери.

– Шеннон! Что ты здесь делаешь? Я не ожидала увидеть тебя сегодня.

Берк заметил, что левая половина лица Элеонор была менее подвижна, чем правая. Другие признаки удара было сложно заметить. Плечи она держала прямо, взгляд был осмысленным, и он подумал, что, если бы Шеннон не присела на одно колено возле кресла матери, та вскочила бы, чтобы поприветствовать свою дочь.

– Неожиданный визит, – ответила Шеннон.

Берк подумал, что никогда не видел ее такой счастливой. – Мам, я хочу познакомить тебя кое с кем. Она взяла его за руку, а другую положила ему на плечо. Он вздрогнул и с этого момента мог думать только о том, как бы ему хотелось остаться с ней наедине и снова целовать ее. Он опять терял контроль над собой. – Мамочка, это Берк Бишоп. Я с недавнего времени работаю на него, и он великодушно согласился привезти меня сегодня сюда.

Берк, это моя мама, Элеонор Мориарти.

Он взял руку Элеонор.

– Очень приятно познакомиться с вами, миссис Мориарти. Шеннон много о вас рассказывала.

Элеонор наклонилась вперед и смотрела на него ястребиным взглядом.

– Я тоже рада познакомиться, молодой человек.

Хоть Шеннон мне про вас и не рассказывала.

Берк посмеялся про себя. А мама Шеннон смелая женщина, подумал он. И хотя Шеннон была более сдержанна, он увидел в ней кое-что, доставшееся от матери. Когда она станет старше, будет такая же целеустремленная и независимая в суждениях, как ее мама.

– Должно быть, стеснялась сказать, что я уговорил ее оставить свои прежние две работы и работать только на меня.

– Шеннон, – воскликнула мама, – ты не говорила мне, что оставила работу в ресторане и юридической фирме.

– Просто я еще не успела, – мягко ответила Шеннон. – Берк только недавно сделал мне предложение о работе.

– И что же за работу он тебе предложил? – поинтересовалась Элеонор.

Шеннон сильно сжала руку Берка, и он понял, что она не хочет, чтобы Элеонор узнала правду.

Нужно было срочно что-то придумать.

– Личный помощник, – с легкостью выкрутился он. – С ее опытом работы в юридическом и ресторанном бизнесе это идеальный выбор.

– Как мило, – сказала Элеонор. И добавила, обращаясь к дочери:

– Теперь тебе не придется тратить столько времени на работу, ты сможешь посвятить себя учебе.

– Правильно, – ответила Шеннон.

Она начала болтать о книге, которую читала Элеонор, потом поговорила об учебе и о каких-то дальних родственниках. Берк стал прохаживаться по комнате. Он рассматривал разные безделушки, которые ничего не значили для него, но, вероятно, много значили для Элеонор. Сентиментальные вещицы, которые она коллекционировала всю жизнь.

Вот чего нет в его пентхаусе, подумал он. Портретов возлюбленных в рамках и напоминаний об особенных моментах его жизни.

Он вспомнил, что квартира Шеннон тоже была заполнена книгами, цветами в горшках и статуэтками, которые заставляли ее улыбаться, воскрешали в памяти счастливые мгновения или просто превращали обычную комнату в уютный дом. Его же апартаменты всегда были профессионально декорированы, и в них не было ничего личного, если не считать компьютера, за которым он проводил большую часть времени.