Дорогу открывали саперы - [6]

Карельский УР был занят нашими войсками еще до начала войны. Забегая вперед, скажем, что он с 1 сентября 1941 года надежно прикрывал Ленинград с северо-запада, а в последующем был использован как исходный плацдарм для перехода в наступление наших войск на выборгском направлении.

Дней через десять после получения приказа Ставки о строительстве оборонительного рубежа генерал Котляр пригласил [15] меня к себе в кабинет и сообщил, что институтом изготовлены опытные железобетонные фортсооружения, сборный пушечный полукапонир и колпак для пулеметов и что этим делом заинтересовался заместитель Наркома обороны генерал армии К. А. Мерецков.

— Я попрошу вас, поезжайте с ним в институт и посмотрите, что там получилось, — сказал Котляр.

В тот же день вместе с К. А. Мерецковым мы отправились в институт. Нас встретил его начальник В. И. Железных. Он сразу повел нас на площадку фортсооружений. Мерецков сначала очень тщательно осмотрел железобетонный колпак с внешней стороны, потом зашел вовнутрь, облокотился на пулеметный стол и прикинул, удобно ли будет целиться и вести огонь из пулемета. Я пояснил ему, что эти железобетонные колпаки можно очень быстро установить в окопах и тем самым в пять — семь раз ускорить сооружение пулеметных гнезд. В начавшейся высокоманевренной войне это очень важно. Я доложил, что колпаки будут изготовляться централизованно на полевых базах строительства. На позициях остается только отрыть котлованы, установить и замаскировать их.

— Неплохо придумано, — одобрил Кирилл Афанасьевич.

Потом мы осмотрели пушечный полукапонир из железобетонных сборных элементов. Он также понравился ему.

— Обо всем, что я здесь увидел, доложу Наркому обороны. Только побыстрее налаживайте производство. Войскам очень нужны эти средства.

Мы и сами понимали огромное значение сборных фортсооружений. Поэтому генерал-майор Котляр незамедлительно дал указания о широком их применении при строительстве оборонительных рубежей. [16]

На дальних подступах

В середине сентября на московском направлении наступило затишье. Советское командование понимало, что это временное явление, что враг готовится к новому крупному наступлению. Для его успешного отражения совершенствовалась и развивалась организация обороны дальних и ближних подступов к Москве. 10 сентября Ставка направила директиву Западному фронту: перейти к обороне, прочно закопаться в землю. Такие указания содержались в ней. Заканчивался сентябрь, заканчивалось и затишье. Враг был готов к новому броску на столицу.

27 сентября Советское Верховное Главнокомандование вновь потребовало от войск Западного и Брянского фронтов перейти к жесткой и упорной обороне. Ставился вопрос и о подготовке в срочном порядке оборонительных рубежей для отражения нового наступления вражеской группы армий «Центр», которая имела цель овладеть столицей нашей Родины — Москвой.

Тяжелая обстановка создалась на Брянском фронте в результате только что неудачно закончившегося наступления. Его командование еще не успело создать оборонительной группировки. Словом, надо было спешить с выполнением приказа Ставки. «Главной задачей тех дней... — писал в книге «Беспримерный подвиг» Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, — был выигрыш времени для создания непреодолимой линии обороны»{2}.

Да, в той сложной ситуации это было главной задачей. Это время было необходимо для возведения сильных оборонительных рубежей, хорошо оборудованных в инженерном отношении, подтягивания резервов и своевременного занятия этих рубежей нашими войсками. Напрягая все силы, военные строители круглые сутки вели работы по созданию крупных оборонительных рубежей Ржевско-Вяземской и Можайской линий обороны, на которых необходимо было остановить надвигавшиеся гитлеровские полчища. [17]

30 сентября враг крупными силами перешел в наступление в полосе Брянского фронта, 2 октября двинулся в наступление против Западного и Резервного. Ему удалось прорвать Вяземскую линию обороны, которую еще не закончили строители. Обстановка на этом участке фронта сложилась тяжелая. Но гитлеровские войска, окружившие наши четыре армии — 19-ю, 20-ю Западного, 24-ю и 32-ю Резервного фронтов, — вынуждены были на 8–10 дней задержаться на этом рубеже, вести здесь тяжелые бои. Часть сил нашей окруженной группировки в середине октября прорвалась из окружения и вышла на Можайскую линию обороны. Армии Резервного фронта были включены в состав Западного фронта. Для прикрытия столицы с севера Ставка 17 октября на базе 22, 29, 30 и 31-й армий правого крыла Западного фронта создала Калининский фронт. Этим мероприятием значительно упрочилось положение Западного фронта, опиравшегося на Можайский оборонительный рубеж.

Развивая наступление, гитлеровские войска двинулись к Можайской линии обороны, готовность которой составляла 40 процентов, а противотанковых препятствий — 80 процентов. К тому же из-за нехватки сил она не была полностью занята нашими войсками. Бои разгорелись в 80–100 км от Москвы. В городе и прилегающих к нему районах с 20 октября было введено осадное положение. Для укрепления ближних подступов к Москве, как я уже рассказывал, ГКО 12 октября принял решение о строительстве непосредственно в районе столицы Московской зоны обороны. Она включала полосу обеспечения и два рубежа: основной, проходивший по линии Хлебникове, Сходня, Звенигород, Кубинка, Наро-Фоминск и далее по левому берегу Пахры до ее впадения в Москву-реку, и городской, состоявший из трех полос, опоясывающий окраины столицы. К обороне был подготовлен и сам город, к северу и югу от Москвы оборудовались позиции флангового обеспечения.