Дорогой товарищ король - [34]

Деряба, не желая чувствовать себя посрамленным, с места выполнил тройное сальто через голову, и они тронулись в дальнейший путь.

Вскоре им встретилось стадо голов на сорок, руководствуемое малолетним пастушком. Пастушок был пацан и пацан, он вежливо склонялся в поясном поклоне перед конным, зато коровы... Уж такие это были коровы, что полковник Шмурло еще долго все оглядывался.

- Деревня близко, - определил маркграф. - Так что вы, друзья, начинайте.

Деряба набрал побольше воздуху.

- Берегитесь, люди знатные и простые, едет маркграф Миканор, Соитьями Славный!

Потом тот же текст провозгласил полковник, и дело пошло попеременке.

Труды их не пропали даром: едва лишь за поворотом показалась первая изба, как послышались сдержанный, суровый мужской плач и басовитые причитания. Навстречу конно-пешей группе поспешал пожилой крестьянин в полосатых оранжево-зеленых штанах и высокой меховой шапке, на которой болталась какая-то медаль.

- Здравствуй, твое сиятельство, а вот не изволишь ли откушать и выпить с дороги, а жены и девы наши все как одна ушли на ярмарку...

- Вот незадача, - сказал маркграф и подмигнул Дерябе. Потом ухватился за крышу ближайшей хижины и покинул седло. - Врет староста, - сказал он спутникам. - Какая нынче ярмарка, когда птица Шарах еще не выла?

Тут он вспомнил насчет подковы и потребовал кузнеца.

Староста смущенно потупился и почесал ручищей щетинистый лоб.

- Не изволь гневаться, только наш кузнец, в столице по королевскому указу побывав, как бы умом решился: закрылся в кузне с подмастерьями и кует там счастия ключи.

- Чего кует? - удивился Миканор.

- Счастия ключи. Для воров, должно быть. Король им там какую-то волшебную песню пропел, вот он и кует. И вообще теперь в деревне он главный, а не я...

- Вздор какой, - сказал маркграф. - Разве мало кузнецам почета и без того?

Староста только руками развел шестипалыми. Миканор велел подать себе бочку горячей воды для мытья, причем желал мыться непременно на улице, а староста дерзко доказывал, что в помещении куда удобнее и ветерком не ознобит. Но маркграф настаивал, пришлось сделать по его.

Покуда рыцарь омывал усталые члены свои, староста по-свойски объяснил Шмурло и Дерябе, что живут здесь люди беззащитные, так как барон ихний, по слухам, сгинул в Макуххе наряду с другими, иначе он ни за что не позволил бы порочному маркграфу полоскаться на глазах всей деревни.

- Мне-то что, - говорил староста. - Я своих троих дочек запихал в погреб, а двери еще телегой подпер. Я за людей сердцем болею, хотя от маркграфа этого дети, надо сказать, бывают крепкие и удачливые, но нельзя же так-то... Вон, гляди, гляди, как глаза-то сверкают!

И верно, за окнами, за дверными щелями то и дело вспыхивали любопытствующие огоньки.

Вернулся из бочки маркграф и немедленно стал допытываться у старосты, нет ли поблизости странствующих торговцев рабами. Староста отвечал, что нет и давно не было, а есть зато трактир, где сиятельного гостя и спутников его угостят как полагается и предоставят удобный ночлег в отдельном помещении. Миканор все никак не торопился завернуться в принесенную махровую простыню, повергая мужчин в бессильную зависть. Староста под видом почтительной заботы помог ему, отчего глаза, горящие по щелям, изрядно потускнели.

Трактир был чистый и просторный, в него набилось много деревенского люда, поскольку маркграф прибыл без войска и можно было не опасаться, что погонят в шею. Женщин в трактир, разумеется, не допустили, хотя визгу было много. Крестьяне восхищались плащами из шкуры голяка; потом один из них, бритоголовый крепыш, покопался в бороде и поднес к глазам Дерябы палец с небольшим насекомым - точной копией побежденного чудовища.

- У нас-то они вон какие, - объяснил он. - А там, за Рыхлой Водой, конечно, ему лучше не попадаться, - и казнил букашку между ногтями.

Наиболее бдительные стали требовать от Дерябы и Шмурло сведений о том, кто они такие и откуда. Маркграф горячо уверял, что оба ходят у него в пажах с раннего детства, но назвать имена затруднился и заорал, что негоже простолюдинам лезть в господские дела. Пришлось представиться самим, а Шмурло присовокупил, что оба они - советские специалисты, прибывшие работать по контракту с дружественным правительством Листорана, и всякому, кто их обидит, придется очень плохо на международном уровне. - Тогда ясно, - сказал бритоголовый. - Вы вроде тех, что в прошлом году через деревню проходили, брагу скоропостижную научили нас делать... Точно, вашей они породы, вот и ноздри такие же...

- Стоп! - встрепенулся Шмурло. - Это государственные преступники! Только почему же в прошлом году? Мы же от них едва на полдня отстали!

- Вы, может, и на полдня, - сказал бритоголовый, - а у нас они были в прошлом году. Но люди они не простые. Вот Итап их провожал самолично...

Человек, назвавшийся Итапом, охотно рассказал, как сердечно попрощался с Рыло и Гидролизным за околицей, и было вот что: чем дальше уходили крамольные слесаря, тем выше ростом они казались, и кабы не пошла дорога под уклон, то доросли бы и до самого неба. Деряба и Шмурло переглянулись. Мозги их отупели от постоянного удивления.