Дорогой отцов - [2]
— Это что там за караван, Алеша? — Иван Егорыч рукой показал на Голодный остров.
— Нефтяные наливушки.
— Ничего себе. Сильные нынче пошли буксиры. Был я, Алеша, в Горьком, в Казани, в Ульяновске — хорошая, красивая там Волга, но нет там такой широты, как у нас. У нас — махина. Глазом не окинешь. Алеша, ты кем хочешь быть?
— Мне, дедушка, хочется быть и летчиком, и моряком, и путейцем.
— Да-а, — многозначительно промолвил Иван Егорыч. — Теперь это возможно. Теперь у нас дорога широкая. Ты, Алеша, иди в мореходное училище. Я не был моряком, но море люблю. В гражданскую под Царицыном у нас командовал батальоном черноморец. Лихой вояка. И матросов было много — дружные и храбрые ребята.
— Дедушка, а ты мне не рассказывал про черноморцев.
— Разве? Всего не перескажешь. Забывается. Да и лет с тех пор прошло немало. Удивительные люди эти моряки. Смелы и бесстрашны. Вот уж, действительно, воевали по пословице: один за всех, все за одного. Чудесные, просто какие-то необыкновенные люди. В моряке, как бы это тебе сказать, свито все лучшее, что есть в нашем человеке, — и смелость, и отвага, и верность, и стойкость. Особенно стойкость. Где, бывало, моряки, там — неодолимая крепость. Об отступлении понятия не имели. Отступление для них — позор, измена. Был, Алеша, такой случай. Летом девятнадцатого года, когда Царицын занял генерал Врангель, в районе заводов высадился отряд моряков под командованием Кожанова. Подобно буре разметали они вражескую часть. В городе поднялась паника. В смертном страхе буржуи, купцы и дворянчики, понаехавшие в Царицын, бросились на поезда, начали утекать на лошадях, просто скакать на своих двоих. Переполох поднялся и в белогвардейских военных штабах.
— Ну, а дальше, дальше, — с волнением спросил Алеша. — Город заняли?
— Нет. Город отбили через полгода. В зимнюю ночь второго января двадцатого года, а в тот раз не удалось.
— Что же случилось, дедушка? — сгорал Алеша от нетерпеливого любопытства. Ему хотелось знать самым подробным образом все обстоятельства сражения на заводских улицах, на самом берегу Волги.
— Не подоспела помощь морякам. С севера по суше на Царицын наступала пехота. Полк не прорвался, и моряки оказались без подмоги. На фронте такое случается. Противник ведь тоже не дурак.
— Что же стало с моряками?
— Моряки, говорю тебе, не умели отступать. Они сокрушили вражескую пехоту и вихрем занимали улицу за улицей. Тогда Врангель кинул на моряков казаков.
И произошел невиданный бой моряков с конницей. Казак с шашкой на донском скакуне, а моряк с земли — со штыком и гранатой. Страшный был бой, Алеша, страшный.
— Что же все-таки стало с моряками? — допытывался Алеша.
— Моряки, Алеша, дрались до последнего. Когда не стало патронов и гранат, кололи штыками лошадей. Стаскивали казаков с седел. Садились на коней, и, как умели, сами рубили. Дорого обошелся этот бой белоказакам.
— А моряки?
Сострадание и жалость, охватившие Алешу, приводили его в состояние крайнего возбуждения. Его воображение дописывало ужасную картину боя. Ему виделись и слышались звуки и шумы, крики и стоны сражения. Виделись лужи крови и в них — убитые и раненые; виделись всплески гранатных взрывов, блеск и сверкание сабель, ошалелый конный цокот; виделись бесстрашные моряки в кровью залитых тельняшках, с гранатами в одной руке, с шашкой — в другой. Алеша много прочел книг о гражданской войне, и ему не трудно было представить картину боя во всей ее кровавой ожесточенности.
— Неужели все погибли? — не унимался Алеша.
— Почти, — опущенным голосом ответил Иван Егорыч. — Дорого, очень дорого обошелся этот бой и той и другой стороне.
— Но… кто-нибудь да остался в живых? — не мог примириться Алеша с фактом полной гибели отряда.
— Остались. Раненых подобрали рабочие. Выходили, сберегли до прихода Красной Армии. Ты, конечно, видел памятничек морякам?
— Видел, но там ни слова о том, что ты мне рассказал.
Иван Егорыч вздохнул.
— У нас так, — промолвил он с легким осуждением. — У нас, у русских, должно, в характере это живет. Надо биться — бьемся. Сделали дело — и хорошо, и ладно.
— Если бы я знал такое о моряках раньше, я бы по-другому… Ладно, я еще не раз побываю у них.
— Вместе сходим, Алеша. — Помолчали. — Ты, Алеша, в каникулы куда-нибудь поедешь?
— Нет, а что?
— Отпуск я беру. Хочу порыбачить. Компанию мне не составишь?
— С радостью, дедушка. И дружка своего приглашу. Можно?
— Пожалуйста. Втроем еще лучше.
Позади послышались быстрые шаги. Иван Егорыч оглянулся.
— За нами, — сказал он. — Легкий посол.
Марфа Петровна еще издалека громко заговорила:
— Я долго буду вас искать? Все уже готово, а я бегай, как девчонка.
— Идем, бабушка, идем, — обрадовался Алеша.
Стол застлали свежей скатертью. Анна Павловна, жена Григория, белокурая женщина, с веселым огоньком в добрых глазах, все сновала из кухни в столовую. В ее движениях была такая милая легкость, что Марфа Петровна, глядя на разрумянившуюся невестку, ловкую и счастливую, немножко даже позавидовала, вспомнив свою молодость.
В гости к Лебедеву приехал молодой сталевар Александр Солодков с женой. Невысокий, светловолосый и светлолицый, с живыми зеленоватыми глазами, он выглядел юношей. Его крутые сбитые плечи и сильные, не по росту крупные руки говорили о том, что Александр Григорьевич познал тяжелый труд с ранних лет.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.
В сборник включены рассказы, статьи о Сталинградской битве А. Серафимовича, А. Толстого, К. Симонова, Б. Полевого, В Коротеева и других, написанные главным образом в дни великого сражения на Волге.
В книгу вошли повести и очерки прозаика Ивана Падерина, в которых отображены события периода Сталинградской битвы. Главные герои повестей и очерков — наши воины, наш советский народ, сумевший выстоять и победить врага в этом крупнейшем сражении века.