Дорогой мистер Холмс - [46]

В конце XIX столетия Талбот из своих наблюдений, основанных на большом числе исследований зубов и челюстей у слабоумных различных наций, нашел изменения в правильности развития зубов, недоразвитие челюстей, V-образную и седловидную челюсть.

Следует отметить, что конец XIX в. явился расцветом криминальной антропологии. Однако такое сложное явление, каким представляется преступление, бывающее обыкновенно в результате факторов как наследственного происхождения, так и социальных условий жизни, не может быть объяснено как гипотезой Ч. Ломброзо, так и социальными условиями жизни, приводимыми его противниками.

В России последователями европейской школы криминальной антропологии явились сотрудники Императорского Московского университета профессор П. А. Минаков и прозектор, а впоследствии профессор А. И. Крюков, а также профессор Г. И. Вильга, автор первой в России диссертации «О зубах в судебно-медицинском отношении» (1903), связанной с судебной стоматологией.

Именно благодаря антропологическим исследованиям профессор П. А. Минаков пришел к выводу о необходимости изучения зубов с судебно-медицинской точки зрения не только для решения вопроса о тяжести вреда здоровью, но и для идентификации личности. Так на основании криминальной антропологии зародился новый самостоятельный раздел судебной медицины – судебная стоматология, которая широко развивается и в настоящее время.

Работа Г. И. Вильги «О зубах в судебно-медицинском отношении»

Глава 6 Шерлок Холмс при осмотре вещественных доказательств и места происшествия

Адриан Бакер. «Урок анатомии доктора Фредерика Рюйша» (1670)

Прекрасным примером того, что Шерлок Холмс хорошо был осведомлен в вопросах идентификации личности, служит рассказ «Страшная посылка». Мисс Сьюзен Кушинг, проживающая на Кросс-стрит в Кройдоне, стала жертвой возмутительной шутки. Ей была доставлена посылка, в которой находились две ушные раковины.

Инспектор Лестрейд, Холмс и доктор Уотсон приступили к детальному изучению данной посылки: «Маленький сарай находился в саду за домом. Лестрейд сходил туда и вынес желтую картонную коробку, кусок оберточной бумаги и веревку. Мы сели на скамейку в конце дорожки, и Холмс принялся рассматривать предметы, которые Лестрейд передавал ему по очереди один за другим.

– Любопытная веревка, – заметил он, поднимая ее к свету и обнюхивая. – Что вы скажете о ней, Лестрейд?

– Она просмолена.

– Правильно. Это кусок просмоленного шпагата. Несомненно, вы также заметили, что мисс Кушинг разрезала веревку ножницами. Это видно по срезам с двух сторон. Это очень важно.

– Не понимаю, что тут важного, – сказал Лестрейд.

– Важно, что узел остался цел и что это особенный узел.

– Он завязан очень аккуратно. Я уже обратил на это внимание, – самодовольно сказал Лестрейд.

– Ну, с веревкой все ясно, – улыбаясь, сказал Холмс, – теперь займемся упаковкой. Оберточная бумага еще сохраняет запах кофе. Как, разве вы этого не заметили? Не может быть никакого сомнения. Адрес написан довольно коряво, печатными буквами: «Мисс С. Кушинг, Кросс-стрит, Кройдон», толстым пером, возможно, «рондо», и очень плохими чернилами. Слово «Кройдон» вначале было написано через «е», которое затем изменили на «о». Итак, посылку отправил мужчина – почерк явно мужской, не очень образованный и не знающий Кройдона. Далее – коробка желтая, полуфунтовая, из-под паточного табака, ничем не примечательная, если не считать, что в левом нижнем углу имеются отпечатки двух больших пальцев. Наполнена крупной солью, которая применяется при хранении кож и в других случаях, связанных с промышленным сырьем. И в соль положено нечто весьма своеобразное.

С этими словами он вытащил из коробки уши и, подложив доску, стал их внимательно изучать, а мы с Лестрейдом, наклонившись над ним с обеих сторон, смотрели на эти страшные подарки и на серьезное, сосредоточенное лицо Холмса. Наконец он положил их обратно в коробку и некоторое время сидел, глубоко задумавшись.

– Вы, конечно, заметили, – сказал он наконец, – что это непарные уши.

– Да, я это заметил. Но если это шутка студентов-медиков, им ничего не стоило послать и парные, и непарные уши.

– Совершенно верно. Но это отнюдь не шутка.

– Вы уверены в этом?

– Меня уверяет в этом многое. В анатомическом театре в трупы вводят консервирующий раствор. На этих ушах его не заметно. Кроме того, они отрезаны недавно и тупым инструментом, что едва ли случилось бы, если бы это сделал студент. Далее, для консервирующего раствора медик выбрал бы карболку или спирт, но уж, конечно, не крупную соль. Повторяю: это не розыгрыш, перед нами серьезное преступление…»

Приведенный фрагмент показывает важность детального осмотра вещественных доказательств. Холмс совершенно справедливо подчеркивает необходимость сохранения в целости узла и его оригинальность. Порой характер завязанного узла может свидетельствовать о профессии лица, его завязавшего. Детально рассмотрена упаковочная бумага, на которой были выявлены отпечатки пальцев. К сожалению, в то время, когда Шерлок Холмс проводил расследование данного случая, исследование дактилоскопических отпечатков еще не нашло своего применения в криминалистической и судебно-медицинской практике – это случилось практически через 50 лет после описанных Конан Дойлом событий.