Кстати сказать, ее фрейлины были рядом со своей госпожой. Они и считались выше по рангу, чем свита тетушки Его Величества, и этим, разумеется, гордились. На их задранные носы я уже успела полюбоваться и испытать неприязнь. И мое тихое фырканье вызвало понимающие улыбки среди моих новых подруг.
— Они бывают невыносимы, — шепнула мне моя наставница. — Порой даже позволяют себе приказывать нам, но ее светлость ревностно следит за тем, чтобы нас не сменили унизить. И хоть по дворцовому уставу мы обязаны выполнять требования Ее Высочества, но герцогиня, после того, как принцесса отдалилась от нее, резко высказалась по поводу устава и запретила нам приближаться к покоям племянницы и слушать ее приказы. «У вас есть госпожа, ей и служите», – так сказала ее светлость. А если Ее Высочество гневается на нас за то, что мы отказались слушать ее фрейлин, то наша заступница идет к принцессе и лично выговаривает ей.
— И что же Его Величество? — полюбопытствовала я.
— Государь сказал, что родным людям не следует браниться. И если они не могут жить, как должно тетушке и племяннице, то лучше пусть вовсе не замечают друг друга, пока это дозволяет этикет. Впрочем, он все-таки на стороне принцессы Селии, и в этом ей способствует графиня Хальт. Ужасная особа. С виду кроткая овечка, а в душе ядовитая гадина. И вроде бы улыбается, а с языка так яд и капает.
К слову сказать, наставница мне и вправду была необходима. Никто не готовил меня к жизни при дворе, не обучал дворцовому этикету, правилам и уставу для фрейлин. Я не знала придворных церемониалов и обязанностей, возложенной на женщин, служивших особам королевской крови. Даже не представляла, сколько существует нюансов. А их было множество! И касались они таких мелочей, о которых благородной даме не полагалось задумываться.
Взять к примеру количество фрейлин. Ее светлости полагалось иметь при себе не больше двадцати пяти женщин. Принцесса имела право держать при своем дворе до сорока фрейлин, а королева обладала штатом в пятьдесят человек и больше, если считала это необходимым.
Среди фрейлин также была своя иерархия. Среди тех, кто служил ее светлости, имелась одна старшая фрейлина (прим-фрейлина), которая управляла остальными двадцатью четырьмя женщинами. У нее было четыре помощницы, каждая исполнявшая свою задачу (анд-фрейлины), ну а дальше шли все остальные, этакие рабочие пчелки. Опять же, к примеру, прим-фрейлина никогда не побежит с запиской, она передаст ее одной из анд-фрейлин, а та, в свою очередь, выберет, кто исполнит поручение герцогини. Зато старшая фрейлина определит наказание за нерадивое исполнение или пренебрежение обязанностями. А за тем, как младшие фрейлины служат, следят уже ее помощницы.
Прим-фрейлиной становились дамы, хорошо зарекомендовавшие себя на службе. Чаще всего это были женщины, перешагнувшие порог зрелости и долго находившиеся при госпоже. В случае же, когда принцессам, достигшим совершеннолетия, формировали их собственный Малый Двор, прим-фрейлину назначала мать или, как в случае с Селией, старшая родственница – герцогиня Аританская. А уже та выбирала себе помощниц из числа женщин, которых хорошо знала. Впрочем, ставленница ее светлости уже была лишена своей должности при Ее Высочестве, ее сменила ставленница графини Хальт, и прим-фрейлина вернулась к своей покровительнице, чтобы занять место, и прежде бывшее за ней. Да-да, я говорю о графине Виктиген, нашей надзирательнице, как за глаза назвала ее моя наставница.
Керстин была старше меня всего на два года, наверное, именно поэтому ее определили ко мне. Впрочем, полтора года службы в королевском дворце сделали свое дело, и моя наставница чувствовала себя женщиной, умудренной жизненным опытом. Она разговаривала со мной немного свысока пока не забывалась, тогда Керсти превращалась в обычную девушку, готовую болтать без умолку. А я слушала и не перебивала, так набираясь необходимых мне знаний о жизни Двора. Это помогало разобраться в связях и интригах придворных. Конечно же, у меня был мой дядюшка, но с ним мы не могли видеться каждый раз, когда бы мне этого потребовалось. И любовь к сплетням моей наставницы оказалась просто неоценимой. Как и помощь в освоении должности фрейлины.
И сейчас наступило время первого церемониала – пробуждение ее светлости. Вчера я просто присутствовала при утреннем ритуале, сегодня же вполне могла стать его участницей. Не могу сказать, что мне хотелось снимать с герцогини ночную сорочку или же ожидать под дверью уборной, пока ее светлость будет справлять свои надобности. Однако моя должность обязывала ко многому, что касалось личной жизни герцогини. И раз уж я ввязалась в эту интригу, то стоило принять условия предложенной игры, не ропща и не выказывая недовольства.
— Терпение, послушание и твердость в своих убеждениях – они станут вам верными помощниками на пути к заветной цели, — так говорил мне дядя, делая последние наставления.
Наставления я получила и от своих домочадцев, когда меня провожали во дворец. Отец поцеловал в лоб и строго посмотрел в глаза:
— Не посрамите ваш род, дочь моя, — таково было отеческое напутствие.
