Дорогой Хаоса - [101]

— Трепло мелкое, — огрызнулась она. — Сам, наверное, в штаны уже наделал. Шут гороховый.

Тем временем, повозка подъехала ближе и остановилась в десятке метров. Торлан, закутанный меховой длиннополый тулуп с капюшоном, и не подумал слезать.

— Долго ждать?

— А что с Заримой? Она тоже с нами едет?

— Думал я её здесь оставлю до своего возвращения? — удивился он. — Она едет с нами, а после того, как я довезу вас до точки, она вернётся со мной в Искар.

— Мы поместимся все?

— Послушай, — скривился Торлан. — Если я говорю залезай, значит вы берёте и именно так и делаете. Молча и беспрекословно. Это понятно?

— Понятно, — вздохнул я и первым полез в повозку.

— А раз понятно, то уясни себе вот ещё что: пока вы со мной, мои приказы выполнять беспрекословно. Скажу выпрыгивать, сигаешь сразу на полном ходу, и когда я произношу последнее — ать, ты должен быть уже в воздухе. То же самое касается всего остального. Пока ы находитесь в моей повозке — я за вас отвечаю…

Хм, а у него ещё какие-то принципы человеческие имеются. Удивил.

— …я не собираюсь подыхать из-за кучки идиотов, или подставлять под тварей онагров.

А, нет. Показалось.

* * *

Сани стрелой летели по белой равнине и создавалось такое ощущение, что они не касались земли.

— Чего здесь не хватает, так это ремней безопасности, — проворчал гном, вцепившийся в крепкий борт. — Вылетит кто-то и всё. Пишите письма. Пока развернемся — уже его уже сожрут.

И его можно понять. Равнина же она только с виду равнина. И то, если двигаться пешком. Но вот когда тебя тащат с приличной скоростью (навскидку, не менее пятидесяти километров в час), то ты в любом случае собственной задницей почувствуешь весь рельеф Гарконской пустоши, от камешка до углубления, несмотря на ширину полозьев и толстую шкуру какого-то животного, которой было застелено дно повозки.

Онагры пёрли, будто под их толстым мехом не мышцы, а металлический скелет с сервоприводами и батареей огромной ёмкости.

Мы поначалу пытались наблюдать за окружающей местностью, но это занятие быстро наскучило. Однообразие. Ещё и солнце это, постоянно норовившее отразиться под самыми причудливыми углами, но непременно тебе в глаз.

— А вы заметили, что мы за два часа пути не встретили ни одной твари? — спросил я у ребят. — Вам не кажется это странным?

— Как раз странного ничего и нет, — несмотря на то, что встречный ветер свистел в уши, Торлан меня услышал. — Твари — они поумнее некоторых двуногих будут. Попрятались почти все перед Лютой. А когда начнётся метель, останутся только дарасы.

— Кто останется? — неверяще переспросил Димон.

— Дарасы, — поспешил ответить я, пока его воспалённая фантазия не прибавила лишних буков. — Что-то типа земных яков, только покрупней. Этим вообще плевать, какая погода и кто нападает. Они стадом могут отбиться практически от любой угрозы. Я читал у Ставра в книге о них. Довольно миролюбивые животные, если не покушаться на их детёнышей и не нападать.

— Нет, ну вы слышали? — Димон покрутил головой. — Дарасы. Жесть. А ондонов тут случайно не водится?

Нехитрая шутка немного разрядила обстановку. Одна Зарима ничего не поняла, и с недоумением посмотрев на наши улыбки снова о чём-то задумалась.

Спустя примерно полчаса, когда по правую руку горы буквально нависли над нами, я почувствовал, что повозка начала снижать скорость.

— Зверей надо покормить, — не дожидаясь вопросов, пояснил наш возница, цепким взглядом осматриваясь по сторонам.

А вот процесс кормления лично у меня отпечатался очень ярко.

Остановив сани, Торлан обошёл сани сзади, и принялся разматывать немаленький свёрток, который я поначалу принял за притороченный запас каких-то меховых шкур. Управившись с завязками и откинув край свёртка, он достал оттуда два больших куска мяса, которое ещё было тёплым (!!!), что было сразу видно по пару, шедшему от них и капающим на снег каплям крови.

До моего носа донёсся тошнотно-сладковатый запах.

— Вылезаем все, — скомандовал Торлан. — Есть возможность размять ноги.

— А можно не вылезать? — ворчливо отозвалась Чакра, которая успела прикорнуть, а сейчас сидела сонно тёрла глаза.

— Я сказал: все! — рыкнул он, на что онагры яростно зарычали, а Чакру буквально вынесло из повозки. — Отошли от повозки на полсотни шагов!

Спустя минуту я понял, зачем нас высадили. Если бы мы находились в повозке, то спустя несколько секунд все бы улетели на возрождение.

Оказывается, когда онагры принимают пишу, они становятся неконтролируемыми. Нередки случаи, когда они, заглотив свою пайку, могут наброситься на более медлительного сородича, чтобы попытаться отобрать. Но вот чудеса: когда мясо будет съедено, они резко успокаиваются, позволяя собственному хозяину несколькими пригоршнями снега оттереть морду и шерсть от крови и снова становятся кроткими, послушными и быстрыми. До следующей кормёжки.

— Через час будем на месте! Я вас довезу практически до кромки леса. Увидите прогалину, ступайте к ней.

Наконец, заложив крутой вираж, практически развернувшись в обратную сторону, повозка остановилась.

— Сделка выполнена? — повернулся ко мне Торлан.

— Да, — ответил я и спрыгнул на снег. — Претензий нет.