Дорогой Джим - [128]

— Эту, как вы выразились, выставку устроил я, — невозмутимо поправил Нед. Откинувшись на спинку кресла, он уставился на висевшую над дверью серую голову с таким неподдельным интересом, словно видел ее впервые. — Всему, что Джим знал о животных, тоже научил его я. Я рассказывал ему об оленях и ястребах, о кроликах и лошадях. Как скакать верхом и как убивать их — все это он узнал от меня. И… Ах да, и о волках тоже, конечно. В свое время, чтобы добыть голову вот этого зверюги, что висит над дверью, нам с ним пришлось добраться чуть ли не до самого Кыргызстана. Мы окрестили его Фредди. — Нед небрежно махнул рукой в сторону огромного зверя. — Поздоровайся с этим милым молодым человеком, Фредди!

Найалла едва не вырвало при этих словах. Стиснув зубы, он боролся к подступающей к горлу тошнотой. Между тем непонятное попискивание, которое он уже слышал раньше, стало заметно громче.

— Наши с Джимом родители никогда не жили в этом доме — во всяком случае, пока был жив отец, — невозмутимо продолжал Нед, кивком указав на висевший в соседней комнате портрет в тяжелой золоченой раме. На портрете был изображен средних лет мужчина, у ног его лежал великолепный, с раскидистыми рогами олень, которого он, по-видимому, только что подстрелил. — Но после смерти отца мать решила, что в Дублине слишком душно, и мы переехали сюда… — Похоже, погрузившись в воспоминания, несчастный калека на мгновение забыл, что он не один, и перестал контролировать себя, потому что в голосе его прозвучала щемящая тоска. — Конечно, она изо всех сил старалась, чтобы это место стало для нас с ним настоящим домом — уроки верховой езды, совместные молитвы перед обедом и все такое… Ну и конечно, скажу вам честно, очень скоро все это надоело нам обоим до чертиков. Скучно, знаете ли. Потому что ничто так не манит к себе и не располагает к неумеренности, как полученное вами наследство — особенно когда оно немалое.

— У вас прекрасный дом, — уклончиво пробормотал Найалл, внезапно почувствовав, как в душу вновь закрадывается страх. Он не мог оторвать глаз от портрета отца Неда — убитый олень лежал, повернув окровавленную морду к художнику, огромные ветвистые рога уставились в темное небо — словно антенны, вдруг неожиданно пришло Найаллу в голову.

— Кажется, вы говорили, что у вас есть нечто такое, что вы были бы не прочь мне показать, — внезапно перебил его хозяин. В голосе его слышалось нетерпение человека, с детства привыкшего давать своим жертвам имена, куда больше подходившие детям, чем убитым животным.

— Да, конечно. Вот смотрите, — пробормотал Найалл, торопливо вытаскивая из рюкзака нарисованную Джимом карту. Он держал ее так осторожно, словно боялся, что она рассыплется в пыль до того, как он продемонстрирует ее Неду. — Это рисовал ваш брат. Думаю, ему хотелось иметь перед глазами карту той воображаемой местности, по которой он мысленно путешествовал, когда рассказывал одну легенду. Взгляните сюда… Видите? Думаю, это вы. Тут еще какие-то лучи, исходящие из…

— Из моих пальцев, — нетерпеливо перебил его «колдун». Найалл, увлекшись объяснениями, даже не заметил, как Нед подкатился к нему — теперь он сидел так близко, что их колени соприкасались. Оба склонились над пожелтевшим листком бумаги, жадно вглядываясь в полустертые карандашные линии — точь-в-точь двое мальчишек, любующихся редкой маркой, которую им ненадолго дали посмотреть. Из груди Неда вырвался вздох. Осторожно сложив карту, он нажал кнопку на кожаной ручке инвалидного кресла. В коридоре послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянул еще один слуга, которого Найалл прежде не видел.

— Слушаю, мистер О.

— Ах, это ты, Сэм? Посмотри, не найдется ли у нас симпатичной рамки вот для этого? Мне бы хотелось повесить ее на стену. Только, умоляю тебя, ничего броского — это не автограф какой-то звезды, уверяю тебя. Просто рисунок.

— Сию минуту, сэр! — Слуга почтительно взял из рук хозяина рисунок и бесшумно удалился с таким видом, словно ему доверили какую-то реликвию.

Би-ип!

Найалл, с трудом оторвав взгляд от изуродованных ног хозяина дома, воровато покосился в ту сторону, откуда донесся звук, и заметил какой-то громоздкий предмет, аккуратно прикрытый плотной зеленой тканью. Он уже и раньше обратил на него внимание, но тогда решил, что это, должно быть, туалетный столик или что-то вроде небольшого клавесина. Однако услышанный только что звук объяснил ему многое. Найаллу не было нужды спрашивать, что это за предмет — потому что он и сам уже догадался.

— Умный мальчик, — одобрительно промурлыкал хозяин дома, проследив за взглядом Найалла. — Что — хочется небось полюбоваться на мою любимую игрушку? Боюсь только, что в последнее время я нечасто уделял ей внимание. Во всяком случае, с тех пор, как… — Неоконченная часть фразы так и повисла в воздухе. На Найалла повеяло холодом.

— Эта самая игрушка — коротковолновая радиостанция, верно? Однако раньше вы пользовались ею, чтобы предупредить людей об опасности? — расхрабрившись, выпалил Найалл. Да кто он такой, черт возьми, возмутился парень! Тоже мне, кретин недоделанный — просто обрубок, а гонору-то! — Вы ведь знали, что Джим продолжает убивать! Проклятье… Почему вы просто не сообщили в полицию… не позвонили в местную гарду, когда поняли, что это он? Почему не попытались остановить его? Или это тоже показалось вам слишком утомительным? Со временем вам это прискучило, да?