Дороги вглубь - [56]

Если бы люди находились в это время в кабине машины, то увидели бы, как в одном из отделений кабины без видимой причины зашевелился ящик. Его крышка, на которую были навалены разные предметы, стала дергаться и приподниматься.

Но люди продолжали звать Костю и ничего не видели. Не видели они также, как из ящика с большим трудом выкарабкалась собака, обнюхала помещение, выпрыгнула из люка и помчалась по следам Кости.

— Его не следовало отпускать одного, это я виноват, — взволнованно говорил Олег Николаевич, спускаясь вниз по лестнице. За ним торопливо следовал старый профессор, ловко перебирающий ногами веревочные ступени. Оба почти бегом, обгоняя друг друга, направились к водопаду.

Но вот Крымов резко остановился и ухватил за руку Толмазова.

— Посмотрите! — промолвил он, указывая рукой на каменный массив. — Горит бикфордов шнур.

Некоторое время оба стояли в нерешительности. Затем профессор, не говоря ни слова, сорвался с места и бросился бежать по направлению к водопаду.

— Каждую минуту может произойти взрыв, остановитесь! — кричал Крымов.

Но Георгий Степанович, прыгая с камня на камень, не обращал внимания на крики Крымова.

— Костя! Костя! — кричал он срывающимся голосом.

Профессор не видел, как карабкалась по стене, скользя и часто срываясь, большая кудлатая собака. Не видел этого и Крымов, поскользнувшийся о камень и упавший на землю. Между тем Джульбарс (это был он) влез на площадку, обнюхал ее и стал спускаться, следуя направлению веревки. В следующее мгновение, сорвавшись, он полетел вниз и скрылся в бурном потоке.

Взрыв, с оглушительной силой раздавшийся в каменном гроте, застал Толмазова на краю реки. Воздушная волна столкнула профессора в воду, и может быть, именно это обстоятельство спасло его от града камней, посыпавшихся вслед за этим сверху.

Однако один из камней все-таки нанес профессору чувствительный удар в правое плечо. Барахтаясь в холодной воде, Толмазов ощутил резкую боль. Правая рука отказывалась подниматься, приходилось работать лишь левой.

Для опытного путешественника, каким был профессор, плыть с помощью одной руки не представляло особых трудностей. Но ему сильно мешала одежда, плотно облепившая тело, и тяжелые походные сапоги. Все чаще и чаще он окунался с головой, возвращаться на поверхность становилось все труднее…

Вдруг он почувствовал резкую боль в ушибленном плече. Ему показалось, что в руку впились чьи-то острые зубы. Профессор потерял сознание.

У выхода, где помещалась радиостанция, Горшков встретил Панферыча.

— Ну, что там слышно? — обеспокоенно спросил он.

— Получено сообщение от Крымова, — полушепотом начал вахтер: — «Ждите моей следующей радиограммы» И все… связь оборвалась.

— Непорядок какой-нибудь?..

— Трудно сказать! Ждите дальнейших сообщений, говорит, а сообщений-то и нет. А после того был слышен взрыв под землей, заведующий подслушивающими устройствами при мне докладывал директору.

— Не разрешили мне поехать с ними, — хмурясь, сказал Горшков, — а это было необходимо. Случись что-нибудь с Крымовым, какой помощи можно ожидать от Кости и профессора?

Горшков собрался уже уходить, но его задержал Панферыч.

— Собаку Кости не видели?

— Нет.

— Как в землю провалилась! Нет нигде…

— Не велика важность.

— То есть как это? — рассердился Панферыч. — Собака мне поручена, значит я за нее отвечаю! Дело не в важности, а в самом факте! Странно вы рассуждаете, товарищ Горшков…

— Ладно, Панферыч, все ясно… — перебил его механик и, надвинув на голову кепку, удалился с озабоченным видом.

Глава третья

Костя бесследно исчез. Его долго искали. Лазали среди камней, исследовали каждую расщелину, каждый закоулок, но безрезультатно. Костя не нашли.

Несколько раз Крымов подходил к радиопередатчику, чтобы сообщить на поверхность о бесплодности всех поисков, но рука, поднятая для того, чтобы включить аппарат, опускалась сама собою. «Немножко отдохну, схожу еще раз, а затем протелеграфирую. Зачем зря волновать людей? В общих чертах я им уже сообщал… Быть может, найдутся какие-либо следы», — думал Олег Николаевич.

На раскладной кровати, поставленной у стены кабины, лежал с забинтованным плечом профессор.

— Вы уверены, что потеряли сознание на глубоком месте, вдали от берега? допытывался Крымов. — Я нашел вас там, где раньше, до обмеления, находился берег. Выходит, вы продолжали плыть уже в полубессознательном состоянии. Так, что ли? Очень странно…

— Очень странно, — согласился Толмазов. — Люди, потерявшие сознание, обычно не двигаются.

Оставив больного, Крымов снова поднялся на площадку.

После взрыва грот значительно изменился. Река обмелела и превратилась в ручей. Обвалившиеся камни засыпали отверстие, через которое в грот поступала вода. Правда, под большим напором она продолжала еще бить длинными фонтанирующими струйками, но количество ее было ничтожно по сравнению с прежним потоком. «То, о чем мечтал Костя, — думал Олег Николаевич, — свершилось. Только он сам уже не мог принять участие в исследовании освобожденных от воды подземных ходов».

Горький комок подступил к горлу Крымова.

— Искать!.. Искать, пока тело не будет найдено! А вдруг он еще жив… тихо говорил инженер, сжимая кулаки.