Дороги вглубь - [44]

— Все ясно, товарищи, — сказал Крымов. — Вот смотрите сюда…

И он принялся чертить мелом профиль резца, пригодного для работы в земле.

— Эту деталь мы завтра же проверим, — пояснял Олег Николаевич. Самозаточка будет протекать очень интенсивно…

Присутствующие с напряжением следили за рукой Крымова, продолжающей вычерчивать белые линии.

— Будьте спокойны, все очень научно, — заговорил снова Панферыч. Возьмем, к примеру, крота: что же он, к точильщику носит зубы? Поглядите-ка на героя…

С этими словами он вынул из кармана маленького зверька с черной лоснящейся шерстью и положил его на стол.

— Вот, пожалуйста! Изучайте!

— Товарищи! — закричал Катушкин, порывисто взмахнув рукой. — Георгия Степановича Толмазова, подавшего нам такую замечательную идею, я предлагаю качать!

В кабинете поднялся невообразимый шум.

В темной комнате сидят люди. Они смотрят на большой фосфоресцирующий зеленым светом экран. На экране видно изображение двигающегося скелета животного: извивается позвоночный столб, шевелятся ребра, совершает однообразные повороты то в одну, то в другую сторону череп.

— Куда он пробирается? — слышится в темноте голос Бати.

Ему отвечает профессор Толмазов.

— Мы зарыли для приманки кусочек мяса.

— Неужели он чует мясо сквозь землю?

— Да, у этого животного необычайно развито обоняние, иначе ему трудно было бы разыскивать дождевых червей, которыми он питается!

— А почему он беспрерывно ворочает головой взад и вперед? — спрашивает Гремякин.

— В этом заключается его основная работа. Оскалив зубы, животное работает ими, словно резцами, для того чтобы разрыхлить впереди себя почву. Передними лапами и мускулами шеи распирает разрыхленную землю по сторонам. С помощью задних лап упирается в грунт, чтобы двигаться вперед.

Рядом с профессором сидит Крымов. Он не отрывает глаз от увеличенного изображения скелета. Ведь это двигающаяся схема механизма подземной лодки! Крымову чудится, что кости превращаются в стальные рычаги и детали машин…

Зажигается свет. Присутствующие поднимаются и подходят к большому рентгеновскому аппарату. Это дефектоскоп — аппарат для обнаружения раковин и трещин в толще металлических отливок и деталей. С его помощью в институте тщательно обследуют отливки, прежде чем пустить их в обработку, исследуют и готовые детали. Мощный поток рентгеновских лучей пронизывает толщу металла, и на большом экране можно увидеть малейшую раковину, скрытую внутри. Аппаратом рентгеноскопии предупреждаются возможные поломки в машинах и связанные с ними аварии.

Но на этот раз исследованию подвергалась не металлическая деталь и не отливка. В большом деревянном ящике, наполненном землей, находился крот. Он проделал в земле проход и пробирался к зарытому кусочку мяса.

В природе существуют и другие живые существа, передвигающиеся в плотной среде. Их много. Наиболее характерна в этом отношении личинка морского жука корабельщика. Она путешествует в толще дерева в любом направлении. Превращенное в порошок дерево личинка частично проглатывает, частично, с помощью лапок, отодвигает назад, в образовавшийся проход. Крепкими зубами снабдила природа эту личинку. Она может прогрызть и оболочку свинцовой трубы и даже мягкую породу камня.

Внимательно слушали люди, присутствовавшие в лаборатории дефектоскопии, рассказ старого профессора. Он призывал инженеров внимательнее относиться к окружающей их природе, изучать ее.

— Разве птица, парящая в воздухе, не прообраз современного планера? восклицал он. — Разве обыкновенная рыба не прообраз подводной лодки? Так почему же вам не заинтересоваться кротом и личинкой жука корабельщика? Ведь организм их совершенствовался в течение миллиардов лет в жестокий борьбе за существование! Гибли те виды, развитие которых шло по неверному пути, и только наиболее приспособленные к существованию выживали.

«Вот тебе и «ученый, оторванный от жизни»… — думал Катушкин, вспоминая, как он неприветливо встретил профессора. — Сначала посоветовал делать нетупящиеся резцы, а сейчас показал, как ими пользоваться».

«Оказывается, знание естественных наук, в частности зоологии, может пригодиться и людям, занимающимся техникой», — думал Трубнин, вспоминая свои разговоры с Зоей Владимировной.

Глава девятая

Нервное потрясение надолго уложило в постель Модеста Никандровича Цесарского. Врач запретил обращаться к нему с вопросами, связанными с работой, посоветовал воздержаться от слишком частых посещений больного.

Между тем работа над подземным звуколокатором шла своим чередом. Замещал Цесарского конструктор Павел Павлович Чибисов.

С необычайным упорством трудился коллектив, стараясь закончить разработку звуколокатора как можно скорее. Работать было очень трудно: слишком много неясностей возникало перед сотрудниками лаборатории. Разрешить все сомнения мог только Модест Никандрович, но он лежал больной, и никто не решался его беспокоить.

— Был у него вчера вечером, — рассказывал Павел Павлович товарищам по работе. — Состояние, по-видимому, не улучшилось: лежит и беспрерывно смотрит в одну точку, как и раньше, ничто его, видно, не интересует.

— Не пробовали говорить насчет сдвига фаз? — робко спросил один из слушателей.