— Держать конезавод — опасное занятие, — сказал Калл. — Она, должно быть, любила лошадей, иначе так долго не протянула бы.
Лорена заперлась в своей комнате, когда получила известие, и не выходила целый день. Когда стало смеркаться, Пи Ай тихо постучал в ее дверь.
— Оставь меня, — проговорила Лорена хриплым голосом.
Пи Ай повернулся и печально побрел прочь.
— Пи, — позвала Лорена через дверь.
— Что, милая? — спросил Пи Ай с надеждой.
— Покорми детей.
Позднее, когда подошло время ложиться спать, Пи Ай вновь тихо стукнул в дверь спальни.
— Оставь меня в покое, Пи, — услышал он голос Лорены. — Сколько тебя просить об этом?
— Но где я буду спать? — спросил Пи Ай.
— Не знаю… где найдешь, наверное, — сказала ему жена.
Растерянный и встревоженный, он кое-как уложил детей и пошел в маленькую избушку Калла. Тэсси спала в кресле-качалке капитана. Сам капитан сидел на кровати, сняв протез, и точил свой перочинный нож о небольшой брусок.
— Лори тяжело переживает из-за Клары, — произнес Пи Ай.
— Что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь Клара вывела ее в люди, — ответил Калл.
В избушке имелось только кресло-качалка, и через минуту Пи Ай присел на пол. Можно поспать в амбаре, поскольку капитан больше не живет там, подумал Пи Ай и решил, что посидит немного и пойдет туда.
— Вы вспоминаете Брукшира, капитан? — спросил Пи Ай.
— Иногда, — отозвался Калл.
— Как ни смешно, но я сошелся с ним только перед самой его смертью, — продолжал Пи Ай. — Вы знаете, он оказался неплохим парнем.
Тереза проснулась, чмокнула на прощание капитана в щеку и пошла в дом ложиться в кровать. Когда она ушла, капитан дал понять, что ему тоже пора на покой. Пи Ай поднялся и направился в амбар. В амбаре жили несколько мышей и небольшая змейка, но Пи Ай вскоре прогнал их. Спать было не на чем, поэтому он пошел в сарай, где хранилась сбруя, и взял пару старых попон, в которые и завернулся, чтобы не замерзнуть.
Где-то посреди ночи послышался скрип амбарной двери. Вошла Лорена и наклонилась над ним. В руках у нее была лампа.
— Мне лучше. Возвращайся, милый, — сказала она.
Тело у Пи Ая зудело. Попоны были в лошадиной шерсти, естественно. И теперь он тоже был весь в ней, что вряд ли можно считать естественным. Во всяком случае, для Лорены, особенно теперь, когда она в плохом настроении. Пи Ай был в лошадиной шерсти с ног до головы и это вызывало у него серьезную тревогу. Лорена была крайне щепетильна в отношении их постели. Однажды она подняла обе ноги и столкнула его прямо на пол, потому что он стриг ногти и поленился стряхнуть обрезки с простыни. Лошадиная шерсть может не понравиться ей даже больше, чем обрезки ногтей.
Но Лорена уже уходила. Он видел, как плыла к выходу ее лампа. Пи Ай с трудом распрямил затекшую спину и попытался стряхнуть с себя шерсть, хорошо понимая, что в темноте ему вряд ли удастся избавиться от нее. Тем более, что Лорена уходила, а ему хотелось ее догнать.
Пи Ай плотно закрыл за собой дверь амбара, чтобы туда не проникли мыши со змеями, и со смешанным чувством беспокойства и облегчения — ведь она все же сказала «милый» — поспешил за женой в дом.
