Дороги на Ларедо - [180]

Мария приподнялась, слегка прикоснулась к его щеке губами и провела рукой по его волосам. Они у него все еще были длинными, как у горца.

— Ступай. Билли. Пойди напейся, — опять прошептала Мария.

— Ох, Мэри… — вздохнул Билли, которому надо было так много сказать ей и такого, чего он никогда еще не говорил. Но глаза у Марии были уставшими и печальными.

— Ты иди… послушай меня, — тихо, но настойчиво повторила Мария.

— Ладно, за чем дело стало.

Лорене хотелось, чтобы Билли ушел. Она видела, что умирающая смотрит на нее, и знала, о чем Мария будет ее просить. Но Билли, возможно, был для Марии тем же, чем для нее Пи Ай, и Лорена не хотела торопить его в эти последние минуты расставания с любовью.

Билли поднялся, еще раз взглянув на Марию и, пошатываясь, вышел из дома.

Лорена наклонилась и пощупала пульс у Марии. Он едва определялся. Оставалось только удивляться, как эта женщина еще жива. Но какое-то время назад Лорена удивлялась этому же самому в отношении Калла. Во дворе, привязанный к лошади, мучился от боли Пи Ай. Ей хотелось снять его и привести в дом, но прежде надо было выслушать Марию.

— Ты возьмешь их? — спросила Мария и повела головой сначала в сторону Рафаэля, а затем Терезы.

— Да, возьму, — твердо ответила Лорена, желая положить конец мучительным сомнениям умирающей. Мария обратилась к ней с просьбой, с которой ей самой пришлось бы обращаться к Кларе, случись все по-другому. Она могла бы даже не просить ее об этом и все равно быть уверенной, что Клара примет ее детей.

— Я вернула себе мужа, и я возьму их. Думаю, что мы сможем позаботиться обо всех детях, которые попадут к нам, — сказала Лорена. И это были не просто слова. Она была уверена в этом. Пи Ай вернулся, и вместе они смогут позаботиться обо всех детях, что окажутся возле них.

Мария улыбнулась. Она посмотрела на Рафаэля и приложила дрожащую руку к лицу Терезы.

— Мне надо сходить за мужем. Он ранен. Я скоро вернусь, — произнесла Лорена.

Во дворе плакал Билли Уильямс.

— Я уехал всего на два дня, — сдавленно проговорил он, — и вот тебе!

— Вы не могли знать, что эти два дня окажутся такими, — отозвалась Лорена. — Помогите мне снять Пи Ая. У него сильная боль.

Они сняли Пи Ая с лошади, занесли его в дом и положили рядом с Каллом.

— В этом доме больше негде класть раненых и убитых, — пробормотал Билли Уильямс. Здесь лежали Джо, Мария, Калл, а теперь вот Пи Ай.

Лорена подошла к Марии и увидела, что ее уже нет в живых.

— Счет теперь равный, — тихо произнесла она. — Двое раненых и двое убитых.

— Ох, Мэри… — Билли опустился на пол и закрыл лицо руками.

Лорена устроила Пи Ая поудобнее. Он без сознания, но будет жить. На обратном пути Пи Ай все время расспрашивал о детях. До него никак не доходило, что они не в Небраске. В конце концов, чтобы успокоить его, Лорене пришлось придумать несколько маленьких историй о детях и о том, что они делают.

Устроив мужа как можно удобней, Лорена прошла через маленькую комнатку, накрыла Марию и села поговорить со своими двумя новыми детьми, маленькой девочкой, у которой не было зрения, и большим мальчиком со слабым умом.

15

Утром пастухи вернулись с фотографом, которого они отыскали в Пресидио. Им хотелось запечатлеть себя со знаменитым бандитом, которого они одолели. Всю ночь распивая текилу, они рассказывали о великой битве, состоявшейся у них с молодым убийцей. О мяснике с матерью ничего не упоминалось, все рассказы сводились к страшной перестрелке на Рио-Гранде, в которой знаменитый бандит, в конце концов, пал перед силой их оружия.

Билли Уильямс подчинился последнему приказу Марии и пил всю ночь напролет, сидя на пороге комнаты, где лежала покойная Мария. Но виски не разбирало, и когда со стороны реки притащились пастухи с фотографом, громоздкие камеры которого были взвалены на осла, — он собирался сделать много снимков и, продав их американским журналам, сколотить себе состояние, — Билли Уильямс пришел в страшную ярость.

— Убирайтесь отсюда, вы, проклятые козлопасы! — завопил он, хватая винтовку. Пастухи мгновенно протрезвели под бешеным взглядом горца, а когда Билли стал одну за другой посылать в них пули из винтовки, пустились наутек, фотограф, маленький мужичок из Миссури по фамилии Муллинз, тоже бросился бежать, так и не сумев уговорить осла последовать его примеру. Пробежав ярдов пятьдесят, Джордж Муллинз остановился и увидел, как Билли Уильямс сбросил с осла его камеры и, схватив топор, разнес их вдребезги. Джордж Муллинз отдал за них все до последнего цента. Ему даже пришлось влезть в долги, чтобы купить аппараты поновее. И вот в один момент он стал банкротом. Теперь ему будет нечего продать американским журналам, и не будет у него никакого состояния. Джордж Муллинз переправлялся через реку, чувствуя себя заново родившимся на свет и полный надежд. Он возвращался в Техас, не имея ничего, кроме осла.

Весь день со всей округи, как муравьи, стекались желающие поглазеть на труп Джо Гарзы. Но Билли всех заворачивал обратно, стреляя поверх голов или вздымая фонтаны пыли у них под ногами.

— Проваливайте, вы, назойливые мухи! — рычал он на тех, кто осмеливался подойти достаточно близко, чтобы услышать его.