Дороги любви - [45]

Солнце спряталось за крыши,

в темной клетке спят чижи.

Вылезают тихо мыши

на ночные грабежи.

Шевелят они усами,

воздух нюхают носами,

подбираются к буфету,

где печенье и конфеты.

Открывают тихо дверцу,

а оттуда рыжий кот —

никуда теперь не деться,

всех изловит и сожрет.

Только кот им говорит:

«У меня живот болит,

Приходите завтра,

я вас съем на завтрак».

Было смешно и трогательно, когда малышка старательно и с выражением, даже личиком играя, повторяла то, чему научила ее горячо любимая тетя Вета. Взаимная любовь между женщиной и ребенком росла день ото дня, что было и радостно до слез, и больно, поскольку мысль о незаконности не покидала Вету.

В зоопарк они ходили каждый выходной, как на работу. Там, на площадке молодняка, три медвежонка, лисенок и два волчонка каждый раз затевали веселую возню, и детворы вокруг собиралось множество. Дети визжали от удовольствия, а зверушки развлекались по-своему, не обращая на зрителей никакого внимания. Малыши есть малыши, хоть человеческие, хоть звериные. Катюня захлебывалась от восторга, наблюдая за этой возней, и радостно смеялась, а потом долго рассказывала бабушке Лизе, что вытворяли веселые зверушки.

Так шло время. У Ветки даже возникла было мысль повезти девочку хотя бы дней на десять на море. Пусть бы ребенок поплескался в теплой воде, на солнышке позагорал и здоровья набрался. Но на такое она решиться не могла. И так чувствовала себя чуть ли не преступницей, регулярно похищающей чужого ребенка. Все ожидала, что однажды разъяренный папаша накинется на нее, как ястреб на перепелку. Но изменить положение дел была уже не в силах.

И однажды то, чего она опасалась, произошло.

6

В одно из воскресений, в самом конце лета, Ветка привела удовлетворенную проведенным днем и полученными удовольствиями Катюню обратно в Дом ребенка и сразу почувствовала, что здесь что-то не так. Встревоженная тетя Дуся кинулась было им навстречу, но ее опередил до крайности рассвирепевший мужчина.

– Что же это вы себе позволяете, доктор! – возмущенно начал он. – Родной отец ждет своего ребенка больше чем полдня, а вы разгуливаете с девочкой как ни в чем не бывало, будто она ваша. Ваше дело – детей лечить, а не забирать их к себе домой, как живую игрушку.

Мужчина не выглядел ни алкоголиком, ни гулякой, был высок ростом, широкоплеч и даже, можно сказать, красив. И одет нормально. Только зло сверкал янтарными глазами и резко отбрасывал назад падающие от возмущения на лоб светлые пряди волос.

Катюня хотела было кинуться к отцу, но, увидев его таким сердитым, испугалась и только крепче прижалась к коленям женщины, от которой получала в последние месяцы столько тепла и ласки. Она задрожала всем маленьким тельцем и уже приготовилась заплакать. Но Ветка в сложившейся ситуации вдруг почувствовала себя сильной, и страх ее исчез как по волшебству. Словно волчица, защищающая своего детеныша, она злобно ощерилась и, глядя в лицо разъяренному мужчине, решила высказать ему все, что накипело на душе.

– Вспомнили наконец, что у вас есть ребенок, – не менее свирепо сверкнула она глазищами, – папаша, называется! И где же это вас носило все лето? Ваш ребенок должен был все выходные напролет просиживать в этом унылом месте чуть ли не в одиночестве.

В своем возмущении и стремлении защитить малышку Ветка совсем забыла об осторожности. Казалось, она готова была накинуться с кулаками на мужчину, башней возвышающегося перед ней. И только маленькие ручонки, обнимающие ее колени, удержали женщину на месте.

– Не бойся, маленькая моя, я никому не позволю обидеть тебя, – проговорила она неожиданно ласково, прямо промурлыкала.

И прижала к себе ребенка еще сильнее. А потом снова свирепо взглянула на мужчину, который невольно отступил перед этим неожиданным проявлением материнского инстинкта. Готовая к дальнейшей схватке, Вета продолжила:

– Другие родители-одиночки забирают своих детей на выходные и стараются хоть на недельку вывезти их на природу, а вы вообще не появляетесь здесь. И еще смеете возмущаться, когда другие люди проявляют заботу о вашей дочери. Какой же вы отец?! Да вас надо лишить родительских прав! – кипятилась она.

Тетя Дуся с замиранием сердца наблюдала за развернувшейся перед ее глазами баталией, а сильный мужчина все больше отступал под напором слабой на вид, но отчаянно смелой женщины, вставшей на защиту ребенка. Его ребенка, промелькнуло у него в голове, вот до чего довела его жизнь.

– Но я же работаю, – попытался он оправдать себя.

– Все работают, – отмела возражение Ветка, – но тем не менее о своих родительских обязанностях не забывают… в отличие от вас.

Она была очень рассержена, до крайности, и то, что этот мужчина оказался совсем не таким, как ей представлялось, и на него даже можно было засмотреться, встреться они в нормальной обстановке, только подлило масла в огонь.

Но тут вмешалась тетя Дуся, принявшая на себя роль миротворца.

– Вы бы присели на лавочке и поговорили спокойно, – тревожно поглядывая то на одного, то на другого, мягко произнесла она. – А я пока девочку в комнату отведу. Пойдем, Катюня, детки уже собираются.

Девочка с большой неохотой оторвалась от коленей тети Веты, но с нянечкой все же ушла. А два взрослых человека, обозленных и даже разъяренных, остались наедине, один на один. Но мужчина уже начал остывать. Ведь эта волчица накинулась на него, защищая его же ребенка. И по большому счету ему следовало бы благодарить ее за заботу, а не кидаться с упреками. Он неуверенно покосился на собеседницу, не проявляющую, однако, никаких признаков миролюбия.