Это заставило его задуматься о том, не ведет ли она некую игру? Ведь все о ней говорят. Обсуждают все, что она сделала, и все, что сказала.
Вот только заботит ли это саму Фрею Энтони?
Дэниел взглянул на темные круги под ее глазами, на крепко сжатые губы. Заботит. Он представления не имел, почему уверен в этом.
— Вы надолго приехали?
— Я еще не решила.
— Хорошо иметь свободу выбора. — Дэниел сел рядом с ней на выступ стены, решив ее разговорить. - Маргарет по-прежнему собирается переехать?
Он уловил легкое пожатие ее плеч. Затем последовала небольшая пауза. И лишь затем он услышал:
— Возможно. Послушайте, вы можете не ждать вместе со мной.
— В этом нет никакой проблемы.
— Я уверена, что... — Она слегка нахмурилась. — Боб — так его зовут? — (Дэниел кивнул.) — Так вот. Я уверена, что Боб найдет водителя этой штуки, — сказала она, указывая на белый грузовик, — а вы можете заниматься своими делами.
Дэниел вытянул перед собой ноги.
— У Пита обеденный перерыв, поэтому мое дело сейчас — отогнать этот грузовик. Если только вы сами не захотите это сделать...
— Легко.
Он едва сдержал смех. Легко? Незнакомый грузовик с механической коробкой передач, тесный двор, узкая улица...
Хотелось бы ему на это посмотреть. Но Боб откажется выдать ключи. Пит убил бы его, если бы хоть царапина появилась на кузове его любимца.
— Пит на это вряд ли согласится. Ведь эта машина — его гордость и радость.
— Тогда зачем вы завели об этом разговор?
Откровенный вопрос. Действительно, зачем?
Дэниел секунду изучал красивое лицо.
Подбородок ее был вызывающе вздернут, лицо выражало решимость. У нее были такие черные ресницы, каких он не видел ни у одной женщины. Или, может быть, они казались такими, потому что кожа ее была очень нежной и светлой. Какие умные глаза!.. И настороженный взгляд.
Израненная.
Он понял это, потому что почувствовал ее боль. Между людьми, познавшими страдание, всегда возникает безмолвная связь.
Дэниел покачал головой. Сходство двух душ, которые знают, что жизнь не совершенна. И никогда не сможет быть таковой. Каким-то необъяснимым образом он знал, что сидящая рядом с ним изысканно одетая блондинка понимает это.
— Если уж мы сидим здесь и ждем, не принести ли мне кофе?
— Нет. — И тут же, чтобы сгладить свою резкость, она добавила: — Я не хочу пить, а себе кофе вы, конечно, можете принести, если уж решили нянчиться со мной. - Она встала и топнула ногой.
Взгляд Дэниела скользнул, по ее замшевой туфельке, подметил нетерпеливое движение ноги.
— Я лучше посижу с вами.
— Давно ли вы знаете мою бабушку?
Этот вопрос удивил его. Он пожал плечами.
— Несколько лет...
Он снова взглянул на ее лицо. Какие проблемы у этой красивой женщины? Что-то таилось в ее душе, и что-то прорывалось наружу. Может быть, она страдает какой-то зависимостью? Может быть, Маргарет заполнила брешь, оставленную ее семьей?
— Маргарет пытается помочь другим, — сказал он медленно. — И люди любят ее за это.
Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица.
— Где же Боб?
— Он появится, как только найдет Пита.
Она резко повернула голову, и ее длинные хрустальные сережки качнулись.
— Он должен быть здесь!
Дэниел почувствовал, как поднялись уголки его губ. Неблагоразумие и избалованность — вот как можно было охарактеризовать поведение Фреи Энтони.
Так вела себя его дочь, когда он запрещал ей что-либо. Но Миа всего пятнадцать, а этой женщине — под тридцать...
О, черт! Мысль о дочери заставила Дэниела потянуться в карман за телефоном. Он забыл его снова включить, а это означало, что из школы ему могли не дозвониться...
Прошло немногим больше трех лет после смерти Анны, и сейчас ему особенно ее не хватало. Анна знала бы, что делать. Она смогла бы по душам поговорить с дочерью. И Миа не вела бы себя так, если бы ее мать была жива...
Дэниел прикрыл глаза. Ничего не поделаешь. Ведь он не в силах был ничего изменить...
На экранчике мобильного отразился неотвеченный вызов. Дьявол!
Он поднял глаза. Им овладело дурное предчувствие, и Дэниел обхватил рукой затылок.
— Неприятности?
Он повернулся.
— Мне надо пойти позвонить. — Холодный ветер растрепал ее светлые локоны. Он действительно не хотел оставлять ее здесь одну — бог знает, сколько еще придется ждать! Дэниел поколебался, но беспокойство о дочери взяло верх. — Извините, мне действительно надо...
— Ничего страшного.
Он приподнял в руке трубку.
— Звонили из школы моей дочери...
— Ничего страшного, — повторила она, и в первый раз ее взгляд утратил жесткость.
Такая разительная перемена мигом разрушила все его предубеждения.
— Раз уж я должна дождаться Пита, то дождусь.
Дэниел взглянул в ее глаза, пытаясь разгадать причину такой метаморфозы.
- Я...
— Увидимся в пять, — она не дала ему договорить и, повернувшись, снова неловко уселась на выступ стены.
— Спасибо.
Фрея села в автомобиль, достала из бардачка бальзам для губ.
Ничего из того, что запланировано на сегодня, сделано не было.
Она поняла только две вещи. Первая — Дэниел Рамси был человеком, который пытался организовать в городе нечто вроде аукциона старых вещей. И вторая — есть ли в Лондоне такие мужчины, которые готовы бросить все, когда звонят из школы по поводу их дочери?
