Дорогая, я женюсь на львице - [12]

– Но твои показания они скорее всего не примут в расчет, – задумчиво проговорила она, торопливо намазывая Кате второй бутерброд. – Скажут, что ты выгораживаешь мужа… Тем более что у них есть такой основательный свидетель, как генеральша…

– Послушай, – проговорила Катя с набитым ртом. – А что это Недужная говорила про время? Что она видела Валека в четырнадцать часов?

– В четырнадцать часов шесть минут, – машинально уточнила Ирина, и вдруг подскочила. – Катька, ты стала соображать!

– Я всегда говорила, что еда обостряет мои умственные способности! – скромно произнесла Катерина, проглатывая остатки первого бутерброда и незамедлительно приступая ко второму.

– Действительно, как она могла видеть его в шесть минут третьего, если самолет приземлился только без десяти три? Значит, их главный свидетель врет!

– Я всегда не любила генеральшу! – горячо воскликнула Катерина. – Вечно пристает со своими нравоучениями!

– Ну, может быть, не врет, а просто путает, – слегка отступила Ирина, – например, часы у нее встали или еще что-нибудь в этом роде… Во всяком случае, ее свидетельство дает трещину!

– Точно! – Катерина вскочила из-за стола. – Едем сейчас же к следователю и все это ему расскажем!

Однако, когда подруги добрались до отделения полиции, строгая женщина в круглых очках сказала им, что рабочий день уже окончен, и никого, кроме оперативных дежурных, на месте нет, и вообще, гражданам не полагается проявлять инициативу в вопросах следствия, а нужно сидеть у себя дома, неукоснительно соблюдать законы и ждать, когда следователь сам вызовет их повесткой и задаст все необходимые вопросы.

Катя снова впала в истерику, и Ирине пришлось, махнув рукой на собственные дела, остаться у нее ночевать, чтобы помочь подруге справиться со свалившимися на нее несчастьями. Единственное, что она сделала прежде – позвонила домой и попросила дочь погулять с кокером Яшей и накормить его.

Ночью ей приснился профессор Кряквин. Валентин Петрович переплывал Неву верхом на небольшом розовом слоне. Выбравшись на берег неподалеку от Эрмитажа, профессор развел на набережной костер и принялся танцевать вокруг него ритуальные африканские танцы. Мокрый слон стоял рядом, поворачиваясь к костру то одним боком, то другим. В это время к профессору подошла высокая худая старуха, похожая на хозяйственную бабушку с упаковки молока «Хуторок в степи». Старуха была облачена в парадный мундир маршала бронетанковых войск. Она строго взглянула на танцующего профессора и сурово заявила:

– Вы протекаете на мою воинскую часть и залили уже четыре танка и два тяжелых бронетранспортера! Моя бронетехника застрахована, но это не избавляет вас от ответственности! Немедленно высушите своего слона, или последствия будут катастрофическими!

Профессор пытался оправдываться, но старуха не хотела его слушать и грозила немедленно передать дело в международный трибунал в Гааге.

Ирина проснулась в холодном поту, взглянула на будильник и увидела, что уже десятый час утра. Она поднялась, приняла душ и сварила кофе. Однако попытки разбудить подругу не привели ни к чему, кроме донесшихся из-под одеяла возмущенных Катькиных воплей:

– Отстаньте все от меня, я уже сдала выпускной экзамен!

– Какой экзамен? – рявкнула Ирина. – Ты что – забыла? Нам нужно вызволять из заключения твоего мужа!

Катя отбросила одеяло и села в кровати, тараща в пространство сонные круглые глаза.

– Валек! – воскликнула она с глубоким чувством. – Бедный Валек, он сегодня ночевал на нарах! Нужно немедленно его выручать! А мне, понимаешь, приснилось, что я сдала в школе выпускной экзамен по литературе, а меня заставляют сдавать его еще раз! И такой ужасный билет попался: «Роль галош и полотенца в романе Островского «Как закалялась сталь»…

– Катька, если так будет продолжаться, тебе скоро придется идти к психиатру! – заявила Ирина, покачав головой. – Или хотя бы к психоаналитику! Вставай немедленно, нужно ехать в полицию!

Несмотря на все перенесенные невзгоды, Катерина сохранила свой неизменный аппетит и уплела на завтрак яичницу из трех яиц, пару аппетитных розовых сосисок, огромный бутерброд с сыром и ветчиной, слоеную булочку с шоколадом и полпачки песочного печенья. Оглядев стол и убедившись, что есть больше нечего, она вздохнула и принялась собираться в дорогу.

Однако подруги не успели выйти из дома.

Когда они уже стояли в прихожей, требовательно зазвонил дверной звонок.

– Ой! – вскрикнула Катя, схватившись за сердце. – Не открывай! У меня какое-то нехорошее предчувствие!

– Не дури, – отмахнулась Ирина, направляясь к двери. – Все самое плохое, что могло случиться, уже произошло!

– Не открывай! Я чувствую, это она! Прошу тебя, не открывай! – Катя схватила подругу за руку.

– Кто – она? – раздраженно осведомилась Ирина.

– Она… моя соседка… твоя тезка, Ирина Сергеевна!

– Катька, ну ты действительно чокнулась! Ведь ее вчера увезли в морг! Ты собственными глазами видела ее труп! – Ирина выглянула в глазок и громко спросила:

– Кто здесь?

– Дронова Екатерина Михайловна здесь проживает? – донесся из-за двери незнакомый, но крайне неприятный скрипучий голос.