Дорогами тьмы - [14]

Но рокот барабана и ликующая музыка прорывались даже сквозь наглухо закрытые двери. Ноги Фрейзе начали отстукивать ритм. Юноша испуганно сжал руку Луки.

– Пойдем в заднюю комнату. Подальше от этого чертова барабана.

Изольда тоже взяла Луку за руку, и они, покачиваясь от усталости, вошли в зал таверны, выходящий окнами на конюшню. Запах навоза и прокисшего эля ударил им в нос. Два пожилых горожанина взглянули на них поверх пивных кубков, изогнутых в виде рога, и отвернулись.

– Итак, образование – ненадежный заступник? – У Изольды теснило в груди.

– И быть мужчиной недостаточно, чтобы не пуститься в пляс? – уточнила Ишрак.

Лука, хватая ртом воздух, помотал головой:

– Ни то, ни другое ничего не значат. Ты просто теряешь рассудок и самоуважение. Ноги заменяют тебе разум. И ничего с этим не поделаешь. Ты слышишь песню. И вроде бы ты не знаешь слов, но она кажется такой знакомой и сладостной. Она проникает тебе в уши, она льется из твоего горла, но в голове твоей пустота, и ты не понимаешь, что ты творишь. Ты будто одержим.

Лука обернулся к Фрейзе:

– Почему ты задал мне задачу? О площади участка? С чего вдруг тебе потребовалось его узнать?

– Я хотел вправить тебе мозги, – признался Фрейзе. – Хотел, чтобы ты взялся за ум, свой ясный, светлый ум и стал таким же, как прежде. Я не знал, слышишь ты меня или нет. Казалось, ты паришь где-то между небом и землей. Но я надеялся, что если заставить твой мозг работать…

– Ну-ка, ну-ка, – стала подзадоривать его Ишрак, – какую это задачку ты ему задал?

– Я спросил, какова площадь участка размером пятьсот на семьсот футов.

Кривая усмешка раздвинула губы Луки.

– Но почему именно эти числа?

– Такой участок у моего отца, – смутился Фрейзе. – Однажды нам пришло в голову его продать. Но мы не знали, какова его площадь. Мы прошли вдоль и поперек изгороди, замеряя шаги, и узнали длину и ширину. Но сколько акров находится между ними, мы понятия не имели.

Ишрак склонила голову набок.

– Если длину поля умножить на его ширину, то получится площадь участка в квадратных футах. Останется только перевести квадратные футы в акры.

Фрейзе вытаращился на нее с неприкрытым восхищением.

– Вот это да. Ну и мастера они учить там, в мавританских университетах. Но была еще одна вещь, которую мы не знали.

Ишрак от души рассмеялась:

– И какая же?

– Сколько – как ты их там назвала, квадратных футов? – в акре. Да исходи мы шагами все поле, мы бы все равно этого не узнали.

Лука хмыкнул, стряхивая оцепенение, вызванное пережитым недавно кошмаром.

– Сорок три тысячи пятьсот шестьдесят, – сказал он. – В одном акре сорок три тысячи пятьсот шестьдесят квадратных футов. Если площадь, полученную в квадратных футах, разделить на это число, то мы получим площадь твоего участка в акрах.

– Век живи – век учись, – восхитилась Изольда. – Меня воспитывали наследницей величайших земельных угодий. Я всегда думала, что акр равен одному дню пахотных работ. Я даже не подозревала, что его можно измерять в квадратных футах. Фрейзе прав, в мавританских университетах преподают настоящие мастера. В Лукретили мы знаем, что такое акр, но весьма приблизительно. Нам известно, что ферма занимает сотню ярдов, а виноградник двадцать, просто потому, что кто-то когда-то так сказал. Сами мы ничего не измеряем. Да и нужды в этом нет. Редко кто продает или покупает землю, ну а когда такое все же случается, никто ее не замеряет, все и так знают, что это за земли. Достаточно сказать, как называется поле или участок, и всем все сразу же становится понятно.

– Да-да, – согласился Фрейзе. – Но мы-то продавали землю чужаку. Заключи мы сделку с кем-нибудь из своих, никаких бы затруднений не возникло – все прекрасно знали, что такое Зеленое поле у ручья. Но чужаку потребовалась его площадь.

– Первыми эту формулу рассчитали греки, – сказала Ишрак. – Однако знание это было утеряно до тех пор, пока арабские философы не перевели труды греческих ученых. В мавританских университетах Испании мне все это преподавали. А где ты выучился считать площадь, Лука?

– Когда я стал послушником Ордена Тьмы, меня отправили учиться, – сухо пояснил Лука. – Образование мое длилось не один месяц, и я узнал много нового.

– Но что творилось там, на площади? – нетерпеливо прервал их брат Пьетро. – Какое мнение сложилось у тебя о танцорах, расследователь? Можно ли исцелить их, загадывая задачки наподобие той, что задал тебе Фрейзе? Можно ли отвлечь их от танцев? Что мне написать в отчете?

Брат Пьетро достал небольшой переносной письменный столик и приготовил чернильницу. Дождавшись, когда Лука, Фрейзе и дамы рассядутся по местам за обеденным, в пивных разводах, столом, он расстелил лист бумаги и обмакнул в чернила кончик гусиного пера.

– Поведай мне все, пока случившееся свежо в твоей памяти. Похоже это на одержимость бесами?

– Не знаю, – медленно произнес Лука. – Вроде похоже, но однозначно это утверждать я не могу. Все они – бедняки на грани отчаяния, никто не хочет возвращаться домой, где с ним творят ужасные вещи, но я не заметил никаких признаков отравления или укусов паука – ничего, что объяснило бы поразившее их безумие.