Дорогами богов - [33]

Как оказалось в дальнейшем, при рассмотрении разошедшихся слов с общей корневой схемой, почти во всех случаях они несли вместе с новыми значениями и старые. Не зря же мы иногда сравниваем "большого" человека с горой, то есть, "холмом".

Не вдаваясь в лингвистические премудрости, следует сказать, что ученые в результате попыток осмысления частично утраченного праиндоевропейского слова выявили, что за ним проглядывает нечто большое, блестящее (чешуей шерстью? от влажности, намоченности?), раздувающееся, поднимающееся в рост или даже подпрыгивающее, может, взлетающее, живущее под землей или в холме и охраняющее подземные богатства. Если первые определения достаточно конкретны и жизненны, то последнее – по части охраны богатств – конечно же субъективно, это уже чисто человеческое представление. Но в любом случае из описанного наша фантазия рисует нам образ некоего явно злого существа – этакого Змея Горыныча, проживающего в подземных или скальных пещерах и стерегущего там злато в сундуках, то есть, вырисовывается образ того самого "змея", которого по всем понятиям и обязан настичь и убить "громовержец". Но есть одна маленькая загвоздка. Говоря о "беллере" и прослеживая его корни, мы упремся в одно несоответствие: из праиндоевропейского следует, причем, вполне определенно, что змей, противник бога-громовника, обозначается как "*эгхи-" или "*агхи-" (абсолютно точное звучание, само собой, передать невозможно, но для представления о разнице звучаний имеющегося вполне достаточно). Как же так? Почему? Ну конечно, слово могло быть и заменено в процессе эволюции образа – такое происходит сплошь и рядом. Могли быть и иные причины. Могло быть и так, что произошло слияние разных образов, воплощающих абсолютное зло и вредоносность. Слияние образов – путаница их обозначений или же замена, подмена, совмещение. Тут надо разбираться конкретно. И мы со временем увидим, что, как в одно очень краткое сочетание согласных могло вместиться несколько образов, так и в один образ могли слиться два или несколько сходных по "опасности" и "вреду" образов вполне конкретных носителей зла.

И эти носители зла не носились где-то в параллельных вселенных, создаваемых воображением, а жили бок о бок с самим человеком в той самой системе координат, о которой мы говорили – помните: "дом – лес, свой – чужой" и т. д.

Мы знаем, что чудовищ самого устрашающего вида можно встретить в сказках всех народов. А если говорить про Европу, так в ней для Змиев-Драконов никогда не существовало ни границ, ни паспортных режимов, ни языков, ни наречий – эти вездесущие мифологические твари бытовали и бытуют в легендах и сказках от Пиренейских гор до Уральского хребта, от разместившейся чуть ли не на макушке Земли Исландии до вулканического, загубившего не одну цивилизацию древности Санторина. И везде эти злобные твари кого-то умыкают самым непорядочным образом, что-то похищают, уворовывают, с тем чтобы потом стеречь бдительно и со всем тщанием. А кончается дело непременной битвой и поражением злого чудища, получающего по заслугам на радость как рассказчику-повествователю, так и слушателям, жаждущим торжества справедливости.

Нетрудно и запутаться в таком обилии драконов и змеев горынычей! И потому нам надо быть начеку, не поддаваться излишним вывертам фантазии. А иначе она нас заведет в такие непроходимые и гиблые болота, "что не только искомого не найдешь, но и сам заплутаешь да погрязнешь в трясине.

Но вперед – по следам Беллера!

Ближайшие соседи – беллероносцы на Балканах – румыны, албанцы. У первых существует поверье о слепой змее, которая раз в год превращается в злобного драконообразного Балаура. Этот Балаур набрасывается без разбора на всех, сея смерть и панику. Короче, образ соответствующий, не спутаешь. Но и не определишь из него ничего. Почему? Хотя бы потому, что он носит чисто сказочную окраску при-' внесенного, готового сюжета. У албанцев также сохранилась сказка о слепом Буларе, прозревающем с такой же периодичностью и готовом пожрать всех встречных-поперечных. Характерно. Но негусто! Правда, появляется мотив слепоты – вещь для нас немаловажная!

Сделав еще несколько шагов на север, мы потеряем след – никаких беллеров и буларов! Чтобы обнаружить очередного змееподобного и лингвистически сходного родственника, нам придется пересечь весь континент с юга на север – или обогнуть его морским путем – и добраться до Ирландии.

На древней земле, сохранившей отголоски кельтской цивилизации, мы встретим собрата "малоросско-го", гоголевского Вия, подслеповатого и так же убивающего взглядом. Зовут чудище Балором. И он является отпрыском богов, внуком божественного Нета. Балор возглавляет воинство демонов-фоморов. Предание-сага, называющаяся "Битва при Маг-Туиред", описывает бой между фоморами и кельтскими божествами – племенами богини Дану. К тексту саги приложили не в одном поколении руку пересказчики и переписчики – так изукрашены и расцвечены события. И все же сквозь пестрые краски пробивается древний мотив все того же мифа о борьбе бога-громовника со змием. Правда, надо сразу же сказать, что мотив очень измененный – видно, сюжет попал к древним ирландцам не из первых рук. Но тем не менее у исследователей нет сомнений, что описанная битва Балора с Лугом, очень искаженным "громовержцем", – это отголосок все того же основного мифа индоевропейцев.