Дорогами богов - [23]

Слава богу, некоторые исследователи пока еще не имеют смелости сообщить нам о том, что, дескать, "свет-свят" славяне позаимствовали от хеттов или лувийцев, хватает у этих "привносителей" благоразумия, ведь по их хронологии славяне появились не раньше двух тысяч лет назад, а следовательно, с хеттами не соседили 'и заимствовать ничего не могли у вымершего к моменту их зарождения народа.

Не сходятся у этих "исследователей" концы и никогда не сойдутся, ибо схема их есть лжесхема. Что же касается славян и хеттов, скажем, то все более или менее прояснится, если мы доберемся до заключительной главы данного труда.

Не сразу узнаешь индоевропейского "деива" и в древнегреческом Зевсе, однако это все тот же бог, в том же значении – "бог ясного неба". Зевс – божество негреческое, этого не отрицает ни один серьезный ученый. В основе теонима корень "Зев", а "-с" это типичное позднегреческое окончание. Основная функция Зевса – "дарователь жизни". Мы знаем славянских божеств Жива, Живу, Зиву, также олицетворяющих жизнь. Славянские божества искон-ны и архаичны. Зевс – персонаж поздней мифологии, олитературенный "греками" архаичный бог. Генезис Зевса очевиден – верховный бог "древних греков" по своему происхождению славянин-рус.

Совсем не похож на "предка" римский Юпитер. Но и он все тот же "деива", только с приставленным позади "патер", то есть отец: "Иу-патер", как говорили умбрийцы, соседи латиноязычных римлян. Вот как можно скрыться, оказывается. Но приставка "отец", как мы видели по основе мифа, не случайна: в древнеиндийском мы знаем Дьяус-питара – все того же "отца небесного".

Во многих мифологиях прослеживается мотив супружества неба и земли – этаких древних прародителей, порождающих все сущее. Женское начало – земля. Это начало "темное", даже "черное", из ее чернозема или глины рождается все, вплоть до самого человека. И множество различных обозначений для нее существует в разных языках, разных мифологиях. Почти везде она является "богиней-матерью". И опять тут наиболее близки древнеиндийские, иранские и славянские понятия. Повсюду у этих трех народов было распространенным словосочетание "мать-земля" во всей полноте этого очень емкого понятия. Скажем, авестийцы так и говорили: "мать сыра-земля" (Ардвисура Анахита), подразумевая, как и славяне, под "сыра-сура" влажный слой почвы, плодородный ее слой.

Гремели громы, сверкали молнии, шли дожди – в схватке двух начал, светлого и темного, мужского и женского, зарождалась сама жизнь. Но герои основного мифа действовали по прямому подобию с отцом-небом и матерью-землей лишь в самый архаичный период своего существования. Это видно, например, из "Ригведы" – древнейшего индоарийского сборника гимнов и песнопений, где схватка Индры с Вритрой описывается вполне на "земном" уровне, без проникновения в таинственные сферы. Но уже чуть позже позиции усложняются, мир становится "многоэтажным". И нам надо его представлять.Итак, дуалистические силы, имеющие архаическое происхождение, начинают действовать в многомерной Вселенной, порожденной уже достаточно развитым сознанием.

Вселенная эта выглядела в упрощенном виде так:

Три горизонта – трехчленное деление по вертикали со всеми промежуточными деталями. Отсюда три – сакральное число. Три царства, три молодца-сына, три попытки, триада богов, соответствующая по Ж. Дюмезилю, трем основным социальным группам общества.

Но помимо этого мир, Вселенная имели четыре стороны: юг – север, восток – запад, также противопоставленные друг другу. Отсюда – поклоны на "четыре сторонушки", четыре заговора, четыре страны света, четыре времени года и т. д. Четыре – второе сакральное, или священное, число. Складывая оба первых таких числа, мы получаем третье – семь, а умножая три на четыре, получаем четвертое – двенадцать. Все эти четыре священных числа постоянно встречаются в сказаниях и легендах самых разных народов, в том числе, славянских, русского.

Вот в такой довольно-таки сложной системе координат разыгрываются действия основного мифа индоевропейцев.

Змей хитер и коварен. Но основная его функция в мифе – похищение-воровство. Существуют три главные линии: воровство коров и быков, похищение небесного огня. Солнца и затор вод. Во всех случаях громовержец добивается победы: он освобождает угнанных коров с быками, возвращает Солнце на Небо и открывает путь водам, разрушая построенные вероломным врагом плотины. Опять две силы, противостоящие друг другу. Но если одна по-прежнему занимает место на небе, то вторая – это не обитатель земли и, тем более, не сама мать-земля, а владыка подземного мира, властитель преисподней. Смещение происходит и за счет того, что громовержец иногда совершает свои подвиги в обличье, близком к человеческому, то есть, почти на уровне, так называемого, культурного героя, не небожителя, но и не человека, а некоего существа, наделенного качествами того и другого, этакого бого-человека. И мотив смешения функций такого рода для нас очень важен.

Основной миф индоевропейцев реконструирован исследователями с поразительной верностью вплоть

до восстановления первоначальной языковой формы на общеиндоевропейском уровне. Это очень короткие, но достаточно ясные фразы: "поражает чудище скалой" (варианты – камнем, каменным орудием);