Дорога, ведущая к храму, обстреливается ежедневно - [17]

Кабардинцы, приехавшие с голыми руками («мужчина добывает оружие в бою!») рассказывали, как они захватили вражеский танк: окружили его — «как пещерные люди мамонта!» — забросали бутылками с зажигательной смесью, выскочивший экипаж расстреляли из единственного автомата, потом дружно потушили огонь и, развернув башню, остановили всю колонну противника. Эту тактику применяли еще в самом начале войны, на сухумском Красном мосту. Наверное, еще и поэтому бойцы с противоположной стороны честят солдат абхазской армии «дикарями» и «индейцами».

Но, пожалуй, самая удивительная история — об «абхазском Сент-Экзюпери»: летчике и поэте Олеге Чанба. До сих пор некоторые считают его подвиги легендой, но одинокий мотодельтапланерист действительно летал через линию фронта в Сухуми, связками гранат бомбил вокзал. Вдвойне горько, что, возвращаясь после очередного вылета, он по ошибке был сбит своими.

* * *

Санинструктор Надя Ашуба:

— Для меня на войне самое страшное — ожидание. Мне вообще всегда тяжело чего-то ждать, а здесь это — не дай Бог, кого-то ранят. Был период, когда мы четверо суток вообще нос не могли высунуть из окопов, но ребята все равно умудрялись из окопа в окоп бежать и тут у нас нервы были на пределе, потому что снайпера обстреливают каждый сантиметр, и когда ребята бегут, это страшно. Это очень страшно. Вот сейчас Гена Карданов погиб. Просто обидно, парень в самом деле вояка был…

* * *

Гудаута, пустой магазин «Галантерея». Пожилая продавщица в черном платке:

— Купите эти сережки, красивые, их наш местный парень еще до войны делал. А сейчас его убили уже…

* * *

Брошюра этнографа Шалвы Инал-ипа «Очерки об абхазском этикете». Издавна в абхазских семьях домом, детьми, огородом, скотиной занимались женщины. А мужчины «весной подрезали лозы, осенью принимали участие в уборке урожая, а в остальное время занимались конем и поездкам к знакомым». Чеченские добровольцы досадуют: «Абхазы такой беспечный народ!». Наверное, трудно ожесточить человека, у предков которого основная часть жизни отводилась на дружеское общение:

— Какие сволочи это грузинское руководство, что войну устроили! Когда мы Гагру освободили, там трупы их гвардейцев валялись. Какие парни — отборные, красавцы! Какое горе их матерям!

* * *

С абхазской стороны воевать не заставляют никого — это дело личного выбора:

— Пусть они сейчас где-то заняты своим бизнесом. Но когда война кончится и они вернутся, то поймут, что потеряли право на эту землю. Нет, мы не будем их гнать, но они поймут это сами — по нашим глазам…

Похоже, действительно: после войны Абхазии предстоит пережить период внутренних «разборок». Те, кто это понимает, боятся их больше, чем войны.

* * *

Пицунда, российская погранзастава:

— Когда началась война, для обозначения нацпринадлежности мы решили повесить на заставах российские флаги. Вышли на командование: «Вы что — обострит ситуацию!». Буквально через день передумали, пришел новый приказ: повесить. А где взять — это на митингах знамен хватает! — пришлось один переделать из морского вымпела, а другой выкрасть с госдачи. А в Гантиади на заставе ребята сами сшили: простыня, скатерть из красного уголка, да одна отдыхающая пожертвовала голубую юбку. С синей тканью самая проблема — у нас на заставе солдаты нашивки на рукав делали, так, извините, из трусов. С начала войны сидим без газет, а по ТВ видим несоответствие с тем, что на самом деле. Сначала нам казалось, что «Вести» точнее, теперь видно — все одинаковые. А вообще мы тут во всех случаях оказываемся крайними…

* * *

Глубокий тыл — от Пицунды до линии фронта километров сто. Местные жители жалуются: «психически страшно» ходить по пустынным улицам:

— Раньше в это время уже всегда отдыхающих в трусах полно было, а теперь: в центре Пицунды, днем — тишина и никого. Так жутко, как на кладбище!

Многолюдно лишь у кинотеатра: сегодня здесь премьера художественно-публицистического фильма «Свидетель», посвященного абхазской истории и культуре — от первобытных времен до наших дней. Режиссер-постановщик фильма — Михаил Мархолия:

— Я работал в Абхазском научно-исследовательском институте — том самом, который сейчас сожгли — изучил массу архивных документов, и постоянно слышал из уст грузинских историков, что абхазы — не нация, а просто какое-то племя. При «реставрации» Пицундского храма IX века взламывались полы, под которыми обнаружили тайники: древнее оружие и книги из них были вывезены в Тбилиси. Материала для фильма было собрано достаточно, однако тогда, при советской власти, особенно при нашем режиме, снять его было невозможно. Я обивал пороги и в обкоме, и в Совмине, убеждал, что наша древняя архитектура постепенно разрушается, потом будет поздно, нужно срочно выделить деньги. Никто не отказывал: мол, прекрасная идея — но никто ничего и не делал.

— В фильме — да и в только что прозвучавших ваших словах — отчетливо прослеживается: Грузия присвоила абхазскую культуру. Возможно, это и так, но не боитесь ли вы впасть в противоположную крайность, способствовать возникновению в Абхазии явления, которое у нас когда-то называлось: «Россия — родина слонов»?