Дорога в У. - [2]
Непонимание умом, отказ, единственное и мн. число. Как в грамматике речи. Законы рынка, речь торгующих, мужской и женский род. Грусть сапог и ботинок третьего Рима, армейских. Синие и зеленые, пятнистые. Опять романс, продолжение жестокого, городского. Как на образах. Другое письмо, буквы, изобретенные купцами, кавычки, лестница. Смех и молчание солдат, двор вокзала, поле Кавказа. Есть поэзия сухих веток и листьев, желтые кустарники, без верблюдов, с людьми, недалеко от вокзала, платформа, Новгород, надпись как в книге Книг, на голубой известке. Пессимизм, неназывание имен, например Чиорана, лекция на вокзале, ин мемориам мэтров, имена, народы, пятое октября, день мэтров, м. и ж. числа, лица, роды, единственные и множественные, неповторимые. Как в театре, повторяемость, как на войне и в революциях. Дриллинг и генеральные репетиции. Балкон замка.
Песня и моей милиции, кокетство жандармов, ин мемориам Шэ. Моей Армии, многоногой и многорукой, телесной, одноцветной, песенной. Падение магов, мужского и женского р., с расчетами, таблицами, все остальное, на удивленные лица солдат.
Их копья и руки, особенно ноги, в черных как чэ роджерсах и сапогах. Разрушение и восстановление дат как камней. Даты как птицы кино, маленькие и большие. Кафедра университета, немые речи. Теория и практика перевода. Конная и пешая милиция как при (имена). Дары волхвов. Радуга над рекой.
Осенний будто бульвар. Утром звонок будто будильник. Через прозу радуга и дорога уводят вглубь и ввысь, вдаль. Женский голос поет про опавшие листья как в поэзии утра. Воспоминание о реквиеме, книга Пьера Г. О могилах солдат, семь песен. Светлый зал, освещенный вечерним солнцем и люстрами, электрическими свечами. Органист с Московского вокзала, о встреча на заупокойной мессе. Галерея, народ, с моим народом, сказала бы поэт. Сон о черной кошке и крысе или мыши, другой маленькой мышке, дверь той комнаты на Рубинштейна. Что такое профессия? Это сам человек, сказал бы Бюффон. Время везде, даже когда уезжаешь по осенней дороге в будущее, через прошлое, по настоящему, через бред, брешь, скажи «брод», место в реке, где можно проехать на телеге или перейти, переплыть, замочив слегка тело. Не зная брода не лезь в воду. Пословицы и поговорки русского народа. Реквием. Босиком, Боссюэ, проповеди. Есть девушки, искусство одеться в шелка и лететь в канавку. Хотя бы с моста как проповедник с кафедры вместо самолета, вертолета. Канавка становится Лебяжьей как в сказке А. Их поят водкой, чтобы согрелись, обтирают будто в ритуале. Мост, самолет, поиск полета: воздух, вода.
Проходить через это, подражать девушкам в желании прыгать словно с самолета с моста в толщу другой стихии. Статьи и речи, вода. Шелк картин, платья. Девичий труд, пенье пальцев и губ. Мост и ночь. Шуршанье платьев, картина Брейгеля. Выплывают из воды. Я об этом забыл. Позабыл, сказал бы поэт. Буквы большие и маленькие как п., или даты. Год назад приезд, нет, прилет гран-дамы из Лондона. Лукреция, беззаконная комета среди расчерченных. Дохнул осенний хлад. Рязань, Москва, спасение от алжирцев. Майкл как меценат. Песни Лукреции, ее двойные глаза, имена. Ее любовники и я. Я и ее. Когда кругом статьи и речи. Даты большие и малые как дороги. Проповедь птицам словно в св. кино. Дороги ищут меня для воспоминаний и впечатлений. Дорогие. А ты ищешь их? Девушки на дорогах. Осенний бульвар. Слепые разрушительные силы, очищение для взгляда. Сквозь осень, ее высокое небо, от, к. Дары мэтров, буквы большие и маленькие. Больные или здоровые как деревья. День мэтров сегодня. Она была как кавалергард, кавалерийский офицер, а я девочка, цитата из дедушки. Неореализм: по телефону он принял мой голос за девочкин. Она была как кто? О камни, время. Эта вялотекущая вода и воздух памяти. После Пушкина, понедельник. Девяносто шестой год, холодная комната, желтые листья, день золотой. Комната как во дворце или замке, холодная и высокая. Уют от холода как будто в Англии. Возвращение в Пушкин. Казарма Лермонтова. Звон колоколов. Святая премудрость Б. Калитка в парк. Строители ее, благодарю. Д.Давыдов. Все они поэты, все они гусары мемуаров. Чаадаев. Песни воскресенья, сон, желтые занавески. Дорожное тепло. Французская речь на нашем холоде, среди ветров в комнате.
Рассказ о варягах, греках вчера по телевизору. Любовь. Апельсины, книги, Гималаи. Вокруг облака, звездное небо как в планетарии детства, концертный зал рядом с библиотекой на Мойке, рядом с последней квартирой. Холод комнаты посередине жизни. Другая дорога. Седьмое октября, выживание монстров. Жизнь, глава, знаки препинания.
Африка, война, кадры кинохроники. Не эм а мэ. Манифест. Кавказские горы, строки из газет. Внимая ужасам войны. Сенная площадь это московский вокзал. Кузнечный переулок, Пушкинская, мимо холерной часовни с музеем Севера, улица М., все ведет к Московскому вокзалу, там метро.
Из метро как из катакомб люди поднимаются и попадают на вокзал, кино вокзала, роман, целый мир. Его история, строительство, бюст бабы Лены сменил Петр П. Витрина, где рассказывается об истории железной дороги. Вокзал-музей. Вокзал с разными путями, цифрами, проходными дворами. Нет ничего ужаснее Московского вокзала. Нет ничего прекраснее. Свет этих люстр, волнительная атмосфера, ожидание как перед балом. Блеск и нищета вокзала как у гейш. История гейш МВ. Кинороман о превратностях судьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 54 года жизнь только начинается! Только надо знать, где и с кем её начинать. Герой, одинокий русский мужчина, хирург, едет в Индию на международную ортопедическую конференцию. Он едет "оторваться", преисполненный влажных надежд… хотя Индия – страна строгая, абсолютно неподходящая для баловства подобного сорта. В кулуарах герой встречает индийскую девушку. Между ними завязывается непринуждённый диалог, который перерастает в большое и серьёзное чувство. Насколько оно серьёзное? Героев ведь всё разделяет – возраст, религия, раса… Им обоим предстоит разобраться, призвав на помощь стремительно меняющиеся обстоятельства.
Сборник ранних рассказов начинающего беллетриста Ивана Шишлянникова (Громова). В 2020 году он был номинирован на премию "Писатель года 2020" в разделе "Дебют". Рассказы сборника представляют собой тропу, что вела автора сквозь ранние годы жизни. Ужасы, страхи, невыносимость бытия – вот что объединяет красной нитью все рассказанные истории. Каждый отзыв читателей поспособствует развитию творческого пути начинающего автора. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Серега Гуменюк – совершенно обычный парень-работяга. Таких, как он, тысячи в любом провинциальном городке. Мать Сереги работает машинисткой конвейера аглофабрики металлургического комбината. Отца посадили, когда Сереге было три года, и с зоны тот так и не вернулся. Сам Гуменюк-младший тоже прожигает жизнь на комбинате – работает бетонщиком третьего разряда, а в свободное время предпочитает заниматься традиционным развлечением рабочего класса – беспробудным пьянством… Кто-то называет таких, как Серега Гуменюк, потерянными для общества.
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.