Дорога в прошедшем времени - [15]
Он всегда находил минутку, чтобы похвалить и тут же слегка подправить мои детские рисунки. Помню его похвалу за якобы хорошо переданное мной движение скачущего коня. Я не в полной мере понимал, где он тут увидел движение, но был весьма доволен собой. Хорошо было с дедом. И с бабушкой не было проблем. Однако я слышал, как она отчитывала маму за то, что мы с сестрой некрещеные. С нами она была добра, ласкова и часто заводила разговор о Боге. Ей иногда помогали постоянно бывавшие в доме маленькие старушки в черных одеждах – монашки. Моего экстремистского атеизма эти разговоры поколебать не могли. Бога нет, и все тут. А меня скоро примут в пионеры. Потерпев поражение, но не сдавшись, баба Ксения на внука не сердилась. Все последующие многие и многие годы до самой своей смерти она жалела меня и корила себя и маму за то, что не сумели меня убедить. «…Как же это так… нехорошо… Так вот и не сумели окрестить Вадима… Нехорошо…» Мне тоже было ее жалко. Зато сестра Ирина сразу согласилась. Ее сводили в церковь, окрестили, и бабушка все время была к ней особенно ласкова.
Однако это был хоть и важный, но эпизод. Главным содержанием нашей жизни стали речка, песчаные кручи карьеров, вызывающие одновременно и жуткий интерес, и страх развалины часовни и поросшие мхом плиты на старом кладбище… Вне конкуренции был сад, начинавшийся сразу за сараем, окаймлявшим двор. Это было какое-то чудо. Яблоки росли прямо над головой, валялись в траве. Вкус уже перезревших к тому времени вишен был ни на что не похож. А сливы, а груши! Ничего, что многие плоды еще не дозрели. Все равно это было чудо, совершенно незнакомое для нас, детей из суровой Сибири.
За садом внизу были овраг и ручей, заросший высоченными вековыми липами. По утрам и вечерам над ними иногда зависал колокольный звон, плывущий над городом. Хорошо было.
Я ходил с ведром на соседнюю улицу за ключевой водой. Бывало, мне поручали стоять в длиннющей очереди за парой буханок тяжелого черного хлеба. Очень любил сидеть за столом, когда вечерами собирались мамины братья и сестры, и слушать их непрерывный веселый разговор о всякой всячине. Остроты сыпались как из рога изобилия. Каждый спешил блеснуть недюжинным артистизмом. Доставалось всем: родным, близким, соседям, друзьям-художникам, попам, командирам-начальникам… Велись и серьезные, на мой взгляд, разговоры о войне, о мире, о положении в колхозах и даже о коммунизме. Помню одну такую дискуссию, где я робко подал голос о необходимости построения коммунизма, тогда всем будет хорошо.
– Да, – сказал дядя Володя, – ты прав. Каждому по потребностям, от каждого по способностям. Я лично давно согласен. А ты где будешь работать при коммунизме? – спросил он меня.
– Наверное, летчиком. – Я был не совсем уверен.
– Ну, как хочешь, а я буду на почте трудиться.
– На почте? Тоже мне работа! А почему?
– Ну, не скажи. Очень хорошая работа. Буду со своими способностями сидеть и высовывать язык, когда гражданам надо будет марку на конверт наклеить. Он ее о мой язычок – и на конвертик. Лучше работы не придумать. А получать буду по моим потребностям. Машину куплю. Дом. Коммунизм ведь. Как ты считаешь?
Я смеялся и не знал, что ответить. Такой вот странный получался коммунизм.
Дед Афанасий в разговорах не участвовал. Посмеивался в свою бороду и молча сидел за столом, весело оглядывая свое большое куликовское семейство. Талантливая, между прочим, получилась семейка. Артисты и рассказчики великолепные. Да еще к рисованию почти у всех наклонность. Кто доски расписывает, кто ковры. А Куликовы Василий Афанасьевич и Владимир Афанасьевич – так те вообще заслуженными народными художниками стали. Между прочим, братья-близнецы. Василий старше Владимира ровно на один месяц. Не верите? Я и сам не верил, пока они не показали свои паспорта.
В тот первый свой приезд в Малый (так мама всегда говорила «Малый» вместо Малоярославец) запомнилось мне еще одно маленькое событие. Рисовать я любил с раннего детства. Но только здесь, стоя за спиной у деда, в его мастерской первый раз увидел, как здорово у него получается масляными красками. Это тебе не цветные карандаши или акварель. Очень мне хотелось самому попробовать маслом. Дед же мне все давал цветные карандаши да бумагу. И как я сейчас понимаю, совершенно справедливо не думал допускать меня раньше времени к баловству масляными красками. Мне же очень хотелось.
Я уже присмотрел маленький, размером с развернутую тетрадку, холст, натянутый на подрамник, и размечтался, как я на нем что-нибудь изображу…
Но вдруг однажды утром (это было после Ирининого крещения) сажает он ее на стул в мастерской. Берет этот самый, мною присмотренный холст и начинает писать портрет моей сестры. Горю моему невысказанному не было предела. Но я сдержал слезы. Меня захватил процесс переноса на холст физиономии сестренки. Это завораживало. На следующий день утром был второй сеанс, и портрет готов. Он и сейчас висит у Ирины дома, выделяясь среди других работ своей искренностью и профессионализмом… Рука старого мастера всегда видна.
Мы вскоре уехали к себе домой в Киселевск. И больше деда Афанасия не видели. Он умер весной 1949 года.
«Организация, которую мне предстояло возглавить, чтобы разрушить, имела не только стойкую и заслуженную репутацию беспощадного карающего меча компартии, но и сама могла разрушить кого и что угодно. КГБ и его предшественники в лице ВЧК, ГПУ, О ГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ составляли основу тоталитарного режима, без которой этот режим просто не мог существовать. Конечно, КГБ времен перестройки хотелось выглядеть более респектабельным, но длинный и тайный шлейф злодеяний и беззаконий мешал этому. До сих пор это было государство в государстве — хотя все более и более терявшее свое главное оружие, с помощью которого оно пыталось заставить людей верить в то, во что они не верили.»(Вадим Бакатин)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).