Дорога в Эсхатон - [16]

— Пап, — восторженно воскликнул Артём на межгалактическом, — обалдеть можно! Это ж… — тут Артём тоже увидел коленопреклонённого жреца и запнулся.

— Спокойно!, — произнес Проквуст сыну и насколько возможно мягко обратился к жрецу: — Жрец, почему ты встал на колени, почему не смотришь на нас?

— Я не смею, — глухо ответил тот и склонился ещё ниже.

— Ты услышал нечто важное?

— Ты говорил с сыном на языке богов. Только жрецы знают, как звучат молитвы на этом священном языке, но никто никогда не смел говорить на нём просто так, как вы.

— И что же это значит?

— Если вы демоны, мне нельзя смотреть вам в глаза, а если вы боги, то тем более!

— Ты ж час назад на меня смотрел!

— Я не ведал. Незнающий греха — безгрешен.

— Ого, серьёзное заявление.

— Пап, — не вытерпел Артём, — у христиан, кажется, не так?

— Артём, помолчи, а?

— Позвольте мне остаться согбенным, — глухо донёсся до них дрожащий голос жреца.

— Ладно, оставайся, — пожал плечами Георг. Он вновь взглянул на башню и заметил, как лёгкое облачко задело последний ярус. — Скажи, жрец, ваш зиккурат похож на бабилонскую башню, которая описана в ветхом завете?

— Это её копия, пришелец.

— А почему последний ярус сверкает, словно покрыт золотом?

— Потому что он покрыт золотом. Это наш главный храм и жилище энси.

Георг удивлённо покачал головой и хотел что-то спросить, но внезапно на него нахлынуло ощущение скорой опасности. Проквуст перестал обращать внимание на коленопреклоненного жреца и настороженно прислушался. Дорога круто свернула, чудесный город скрылся за высокими кронами деревьев, за поворотом сразу же начался крутой подъём.

— Пап, — шепнул Артём, — птиц совсем не слышно.

— Сынок, — также тихо ответил Георг, — сядь, пожалуйста, на пол.

Артём кивнул и сполз вниз. Проквуст сосредоточился и поставил защиту вокруг себя и сына, потом подумав, расширил её, спрятав и жреца. Возница занимался строго своим делом, за всю дорогу он ни разу не обернулся. "Ну и дисциплина!" — мелькнуло у Георга в голове. Дорога вышла на относительно открытое место: справа в глубоком овраге, поросшем колючим кустами, продирался сквозь камыш ручей, а слева на обширной площадке высились руины большого здания, возможно дворца, судя по осколкам лепнины на камнях и остатках колонн. Неожиданно из-за камней показались десятки воинов в блестящих на солнце пластинчатых доспехах и шлемах. Раздалась зычная команда командира из-за ближайшей стены и тут же в воздух взвились стрелы. С жутким свистом они устремились к повозке, вскрикнул возница, пронзённый сразу несколькими стрелами, вскрикнул жрец, с ужасом выглядывающий из-за борта повозки, но остальные стрелы натыкались на защиту и со стуком опадали вниз.

— Жрец, прикажи им остановиться!, — приказал Георг, напряженно держа защиту.

Жрец обречённо покачал головой.

— Нет, пришелец, если энси приказал нас убить, то нам нет спасения!

— А тебя за что?

— Такова моя судьба, — горестно отозвался жрец, — я смиряюсь.

— А вот я, нет!, — крикнул Проквуст и толкнул стену, из-за которой слышал командирский клич. Стена рухнула, раздались крики, но обстрел не прекратился. — Ну, всё, пеняйте на себя!

Георг вскинул руки в стороны, потом свёл их медленно вместе, между ладонями засияло ослепительное голубое пламя. Он подтянул пламя к себе, а затем резко бросил в сторону нападающих. Словно ударная волна прошлась по руинам, обрушивая все, что ещё можно было обрушить, раздались крики ужаса, грохот, в воздух рванулись клубы пыли. Обстрел мгновенно прекратился. Когда пыль осела, взорам пассажиров повозки открылась почти ровная площадка, густо усеянная каменными осколками и щебнем, с проглядывающими из-под них телами воинов.

— Пап, ты их убил?, — тихо спросил Артём, посмотрев на отца широко раскрытыми глазами.

— Убил, сынок, — Проквуст перевёл взгляд на жреца, тот смотрел на него с ужасом. — Ты, понимаешь, что ты должен был умереть и я тебя спас?

— Да, — кивнул тот.

— Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Сбрось мёртвого возницу и займи его место.

Жрец послушно исполнил приказание и медленно повернулся лицом к Проквусту. Не сводя с него глаз, он кинул на дорогу свой посох, потом неспешно снял с себя черный халат с золотыми узорами и кинул его вслед за посохом. Туда же отправил свой колпак и шарф с бахромой. Теперь жрец остался в узорчатой рубахе, перетянутой поясом с небольшим кинжалом в дорогих ножнах. Быстрым движением он выхватил кинжал, и крепко схватив левой рукой свою бороду, одним движением отхватил ее, чуть ли ни под самый подбородок. Артём хихикнул, Георг строго на него посмотрел, хотя и сам едва сдержал улыбку: с торчащими в стороны остатками бороды, жрец выглядел весьма комично, но при этом помолодел лет на десять.

— Теперь я твой раб, хозяин, — сказал бывший жрец, — приказывай!

Проквуст невольно улыбнулся: смешно было смотреть на раба, у которого чуть ли не каждый палец был украшен дорогими перстнями. Жрец перехватил взгляд Георга и принялся поспешно снимать перстни, роняя их в дорожную пыль.

— Приказывай, хозяин, — повторил он.

— Сначала скажи, как тебя называть?

— Ты можешь дать мне любое имя, хозяин.

— Первый раз, когда я тебя видел, молодые люди называли тебя дастур, это имя?