Дорога в декабре - [8]
— Егорушка, я здесь, алло!
Голос ее застигал меня, вешающего трубку.
— …Егор, на крышу. Буди своих.
Я заснул в одежде, но бушлат и берцы снял, конечно. Ствол лежит между спинкой кровати и подушкой. На спинке кровати висит разгрузка, распираемая гранатами, «дымами», двумя запасными магазинами в боковых продолговатых карманах и еще тугим водонепроницаемым пакетом с патронами в большом кармане сзади.
Сажусь на кровати, свесив ноги. Непроизвольно вздрагиваю обоими плечами — зябко. Какое-то время хмуро и вполне бессмысленно смотрю на Язву, следя за тем, как он разбирает свою кровать.
— Чего там, на крыше? — интересуюсь.
— Высоко.
Ну что он еще может ответить…
Бужу Кизю, Монаха, Кешу Фистова, Андрюху Суханова, Степу Черткова… Скворец сам проснулся — чутко спит.
— Вязаные шапочки наденьте, — говорит нам Язва. — Береты не надевайте.
Выходим в коридор, тащим в руках броники. С удивлением смотрю на грязные выщербленные стены — куда меня занесло, а? Сидел бы сейчас дома, никто ведь не гнал.
Даша…
Поднимаемся по лесенке на крышу.
— Эй! — говорю тихо.
— На хер лей… — отвечает мне Шея нежно. — Давай сюда…
Объясняет, как нам расположиться — по двое на каждой стороне крыши.
— С постов не расползаться. Не курить. Не разговаривать. Без приказа не стрелять. Чуть что — связывайтесь со мной. Надеюсь, трассерами никто не снарядил автомат?
Я и Скворец ползем на ту сторону крыши, с которой виден овраг.
Крыша с трех сторон обнесена кирпичной оградкой в полметра высотой. Просто замечательно, что она есть, оградка. Пацаны, которых мы сменяем, уползают спать. Мне кажется забавным, что мы, здоровые мужики, ползаем по крыше.
— Ну как? — спрашиваю Хасана, ждущего нас.
— В Старопромысловском районе перестрелка была.
— Это далеко?
— Нормально… Чего броники-то притащили? Мы бы свои оставили.
Хасан, пригнувшись, убегает — не нравится ему ползать. Саня ложится на спину, смотрит в небо.
— Ты чего, атаку с воздуха ожидаешь? — спрашиваю иронично.
Саня переворачивается.
Приставляем броники к оградке.
Тихо, слабый ветер.
Вглядываюсь, напрягая глаза, в овраг. Смотрю целую минуту, наверное. От перенапряжения глаз начинает мерещиться чье-то шевеленье там, внизу.
«Кто-нибудь сидит в овраге и в голову мне целит», — думаю. Начинает ныть лоб.
Ложусь лбом на кирпичи, сжимаю виски пальцами. Отходит.
— Егор, — чуть приглушенным голосом окликает меня Саня.
— А?
— Ссать хочу.
Поднимаю голову, снова смотрю на то место, что меня заинтересовало.
— Егор.
— Ну чего?
— Ссать хочу.
— И чего мне сделать?
Саня замолкает.
Бьет автомат, небо разрезают трассеры. Далеко от нас. «Трассеры уходят в небо…» — думаю лирично.
— Егор, как быть-то?
— А вот с крыши попробуй.
Меня вызывает по рации Шея.
— На приеме, — отвечаю бодро.
— Может, заткнетесь?
Раздается характерный свист минометного выстрела. Сжимаюсь весь, даже ягодицы сжимаю.
«Мамочки! — думаю. — Прямо на крышу летит!»
Бахает взрыв черт знает где. Оборачиваюсь на Саню.
— Думал, что в нас, — сознается он мне.
Я не сознаюсь.
Лежим еще. Мешают гранаты, располагающиеся в передних карманах разгрузки, — больно упираются в грудь. Вытаскиваю их, укладываю аккуратно рядом, все четыре. Они смешно валятся и покачиваются, влажно блестят боками, как игрушечные.
Что-то здесь с воздухом, какой-то вкус у него другой. Очень густой воздух, мягкий. У нас теплей, безвкусней.
Смотрю по сторонам, направо — на асфальтовую дорогу, на дома вдоль нее. Везде темно.
Неожиданно близко — будто концом лома по кровельному железу — бьет автомат. Трижды, одиночными.
Дергаюсь, озираюсь; резко, как включенные в розетку, начинают дрожать колени.
— Со стороны дороги, из домов? — спрашиваю Саньку.
Шея запрашивает дневального, что делать. Дневальный, еще не отпустив тангенту, зовет Семеныча. Спустя десять секунд Куцый вызывает по рации Шею.
— Что там?
— Трижды, одиночными, вроде по нам.
— Наблюдайте, не светитесь.
Лежим в ожидании новых выстрелов. Жадно всматриваюсь в овраг. Руки дрожат. Ноги дрожат.
Начинает моросить дождь. Холодно и жутко.
«Зачем я все-таки сюда приехал?.. Ладно, хорош… Ничего еще не случилось…»
Растираю по стволу автомата капли. Провожу мокрой ладонью по щеке. Щетина уже появилась… Нежно поглаживаю себя несколько раз.
Пробую подумать о доме, о Святом Спасе. Не получается. Хлопаем с Саней глазами. Где-то на крыше иногда шевелятся, шебур-шатся пацаны. Спокойней от этого.
Санёк смотрит назад, по-над головами фронтального поста.
— Егор, а вот если чичи влезут на крышу вон тех хрущевок, — говорит он, указывая на дома, смутными пятнами виднеющиеся вдалеке, — то можно отстрелить нам с тобой жопу.
— Жопы, — поправляю я Саню и тоже оборачиваюсь.
— Чего? — не понимает он. Я молчу, щурю глаза, узнавая в темноте хрущевки.
«Оттуда стреляли? Совсем близко где-то… А если действительно с крыш хрущевок полоснут?»
От страха у меня начинается внутренний дурашливый озноб: будто кто-то наглыми руками, мучительно щекоча, моет мои внутренности. Я даже улыбаюсь от этой щекотки.
«Ничего, Санёк…» — хочу сказать я — и не могу.
«Курить хочется…» — еще хочу сказать я и тоже не нахожу нужным произносить это вслух. Неожиданно сам для себя говорю:
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
«Быть может, у меня ничего не получилось, но я так не думаю. Перед вами – итоги моих болезненных размышлений о нашем с вами Отечестве. Чтоб понять, кто мы и зачем, нужно было заново пересобрать все представления, и я бережно, с тщанием ребёнка, пересобрал. В какой точке бытия находимся мы и куда следуем. Что есть Родина. Какое отношение мы имеем к Древней Руси. Насколько близки к нам князья династии Рюриковичей и кто для нас Грозный Иоанн. Как мы из дня нынешнего видим “белых”, и что нам думать о “красных”.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.